Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ)

— Думаю, тебе недостаёт внутреннего резерва магии, — изрекла Кагата. Она в точности повторила мои движения и одним махом сумела осушить довольно обширную территорию. — Да, похоже, твой запас на нуле, — резюмировала она. — Причём, как я понимаю, уже не первый день. Что ты делаешь по вечерам?

Упс, какой внезапный вопрос!

Не говорить же ей, право слово, что вечером я стабильно воюю с Инычужами за право распоряжаться в своём доме. И редко, но всё же, контактирую с драконами. И протираю штаны на лесной вышке. И…

— Тебе надо больше общаться со сверстниками, — непререкаемо постановила подруга. — Всё одна да одна. Бери пример с меня. Найди себе компанию, ходи на дискотеки, заведи парня, в конце-то концов.

Парня. Я закатила глаза.

Что скажет парень, когда в один прекрасный день придёт знакомиться с моими родителями, а наткнётся на Пересеченя или Вора-Кошмарника? Правильно, ничего не скажет. Зато скорость наверняка разовьёт рекордную, когда улепётывать будет.

— Просто тебя любят, а меня нет, — буркнула я. — Меня сторонятся, потому что после общения со мной у многих начинается бессонница и череда неудач. Они несут чушь, будто бы я ходячая дурная примета. Поправочка: несли чушь. Теперь я никого к себе не подпускаю.

— И очень напрасно, — припечатала Кагата.

Взмахнув руками, чтобы сделать завершающий пасс, она сошла с дистанции, дала мне распоряжение не скучать и, отметившись в журнале прихода, ускакала на очередное сборище жизнерадостных баловней судьбы — бессовестно флиртовать, чесать языком и заразительно хохотать.

Я ей завидовала, представляете? Нойта, летающая на драконах, Нойта, плотно завёрнутая в кокон паранормального, завидовала, по сути, простой девчонке, которой ничего от жизни не надо, кроме учёбы, дружбы и любви.

Ей всё давалось слишком легко. Мне же приходилось всю себя выжимать, наизнанку выворачиваться и лезть из кожи вон, чтобы добиться минимального результата, а то и вовсе уйти ни с чем.

Ну что за несправедливость!

Я ещё немного поборолась со своим невезением и, так и не испарив ни капли влаги с проклятущего болота, отправилась шататься по городу в поисках спасительного средства, способного утолить печаль.

Мне было плохо.

Нет.

Мне было поистине паршиво. Кошмарно. Отвратительно.

Вскрылись старые, вроде бы давно зарубцевавшиеся нарывы. И я не хотела возвращаться домой с кислой миной, потому что Инычужи, эти пытливые пройдохи, непременно пустятся расспрашивать меня о самочувствии. А мне, стало быть, придётся отвечать. Врать. Увиливать.

Кто бы знал, как я такое ненавижу.

Посему выбор мой пал на неприкаянные скитания по фешенебельным кварталам, где меня точно никто не знает.

Дворцы. Так зовётся район, где здания выстроены в нарочито величавом, старинном стиле, снабжены вычурными арками, эркерами, фронтонами и колоннадами. Здесь обитают сливки общества, впитавшие понятия о роскоши и элегантности с молоком матери.

В Дворцах царит идеальная чистота и тишина. Изредка встречается на тротуаре какая-нибудь одинокая зажиточная дама с миниатюрной собачонкой на поводке. Собачонка тебя непременно облает, и гнев её будет праведным. Ибо недостоин ты, плебей, даже рядом с ней находиться. Достаточно бывает прикинуть, сколько средств в месяц тратится на неё, а сколько ты тратишь на себя, и сразу становится понятно, кто здесь венец природы и вершина эволюции, а кто так, лопух подзаборный.

Впрочем, чаще всего владельцы собачонок, квартир, пентхаусов и частных домов с бассейнами пропадают в море Тэсо на личных яхтах или колесят вокруг света. Деньги им девать решительно некуда.

Они вкладываются в строительство спортивных и выставочных комплексов, навороченных больниц, элитных ресторанов и бутиков. А когда всё перечисленное уже негде строить, затевают кругосветку и повествуют о своих люксовых приключениях в социальных сетях, красуясь перед простыми смертными.

Мне нравилась такая жизнь. Хотя, пожалуй, перефразируем. Я отчаянно мечтала о такой жизни. Лощёной, выбеленной, очищенной от налёта бедности и безнадёги.

Но с моими талантами, вернее, их отсутствием даже элементарный вопрос о том, чтобы закончить академию и устроиться на приличную работу, оставался открытым.

Густели сумерки, сгущалась на сердце тьма. Конкретно данной тьме было плевать, что вокруг притягательно зажигаются лампионы и вспыхивают вывески кофеен. Эта тьма была всепоглощающей.

Я бы с удовольствием побилась головой о витрину бутика, за которой расцветали вечерние огни люминоламп и в баснословно дорогих шмотках позировали манекены. Но в этом случае меня сграбастают стражи порядка, отконвоируют в отделение и взыщут неподъёмную сумму за ущерб.

Нет уж, давайте-ка я просто на манекены поглазею, представлю на их месте себя и воображу, что всё у Нойты прекрасно, и что это Нойта стоит там, за стеклом, выпятив грудь и манерно отставив ножку, и именно на ней, Нойте непутёвой, надето жаккардово-атласное платье, шляпка и кожаные туфли высочайшего качества. С минуты на минуту она выйдет за дверь, расслабленной походкой отправится к морю, сядет на яхту и поплывёт под парусом неважно куда.