Ядовитый плющ

— Ну уж это ты врешь, голубчик, — сказал я ему. — Разреши мне кое-что рассказать тебе. Скендал не звонил тебе и ничего не говорил. Я его и другого парня, работающего в гараже, обработал так здорово, что они сейчас вряд ли помнят, как их зовут! И они очень долго тебе не позвонят. Они заняты. Я посоветовал им на время уехать из Нью-Йорка, и они послушались моего совета.

Улыбка исчезла с его лица. Он, кажется, немного удивился.

Я повернулся к прекрасной даме.

— А что касается тебя, «Ядовитый плющ», — сказал я ей, — ты, конечно, очаровательная штучка, но для меня ты все равно, что зубная боль.

Я допил виски и окинул их всех взглядом.

— Я вам сейчас кое-что расскажу, ребята, — сказал я, — и это относится к тебе, черная змея, — обратился я к Карлотте. — Мне о вас все известно. Вы, вероятно, думали, что я просто обыкновенный деревенщина, у которого даже не хватает смекалки укрыться от дождя? Ошибаетесь, голубчики. А что касается того, что я разыгрывал из себя детектива-любителя, так что же? А почему бы и нет? Это мое любимое развлечение, и там у себя, в Мэзон-Сити, мне здорово это удавалось. С самого начала я был уверен, что это ты убил этого олуха Вилли, и смею тебя заверить, Сальтьерра, прежде чем мне придет конец, я добьюсь, что тебя поджарят, хотя бы только за то, что ты хотел изобразить меня ослом, а сегодня вечером даже пытался пристрелить.

И мое глубочайшее убеждение, — продолжал я, — что эта дамочка Карлотта работает с тобой заодно. Парень, который окрестил ее «Ядовитый плющ», был чертовски прав, только, пожалуй, она сплошной яд и никакого плюща!

И я уверен, она во всем помогала тебе, вы вместе выработали план обчистить Вилли. А когда узнали, что крупных денег у него не оказалось, он вам больше был не нужен и вы разделались с ним. Как вам нравится эта моя теория?

Да, ситуация создалась, что называется, напряженная. Четыре парня, находившиеся в комнате, начали медленно сгруппировываться. Карлотта сидела все там же и все так же улыбалась, как сам сатана в аду, а Сальтьерра выпрямился и смотрел на меня глазами такими же холодными и твердыми, как лед.

— Слушайте, Райс, — сказал он. — По-моему, вы что-то начали грубить, и я сейчас дам вам урок хорошего тона, и может быть, после этого вы уже не будете совать свой нос в чужие дела!

Тут встала и Карлотта. Когда она поднялась, наступила пауза. Как это поэты называют — затишье перед бурей. Пауза наступила, потому что встала повелительница. Да, черт возьми, я могу понять Руди, что он по уши втрескался в нее! После выступления у Джо Мадригала она переоделась, на ней было черное платье с горностаевой накидкой, и до чего же она была хороша. Как царица Савская после сеанса у косметички и холодной укладки.

Она взглянула на меня.

Я вам как-то говорил, что пользуюсь большим успехом у женщин. Во мне есть что-то, что им нравится. Хотя женщин вообще трудно понять. Они с таким же удовольствием пошли бы и с парнем, безобразным, как два бульдожьих щенка, потому что в этом случае люди, посмотрев на его рожу, сразу же, вроде как бы для того, чтобы опохмелиться, стали бы со вздохом облегчения любоваться красотой его спутницы.

И когда эта Карлотта — «Ядовитый плющ» — смотрела на меня, я подумал, что хотя она скверная и жестокая женщина, я все-таки не прочь был бы сыграть с ней в старую игру, в Адама и Еву.

— Слушай, Руди, — сказала она. — Ты не будешь поднимать скандал с этим олухом, во всяком случае здесь. Сейчас не время для подобных скандалов. У нас есть дело поважнее, — она многозначительно посмотрела на него. — А ссора с этим ослом ни к чему хорошему не приведет нас.

Потом она повернулась ко мне.

— Ну ты, дурак! Послушай моего совета и немедленно убирайся из Нью-Йорка. И благодари свою счастливую судьбу, что я не люблю, когда при мне убивают людей, а то бы тебе плохо было.

— Да что ты говоришь, великолепная моя? — сказал я ей. — Нет, лучше ты послушай моего совета: что касается меня, ты можешь сохранить для себя свои добрые пожелания, а если и эти желтопузые друзья задумали что-нибудь со мной сделать, они потом об этом здорово пожалеют.

И еще тебе мой совет, — продолжал я в расчете разжечь вражду между этой дамой и Руди, — не пытайся разыгрывать со мной роль Евы-соблазнительницы, потому что у меня прививка против таких бабенок, как ты. И скажу тебе откровенно: когда я на тебя гляжу, я почему-то вспоминаю протухший бифштекс.

Ты думала одурачить меня, когда разыгрывала со мною любовную сцену там, у себя на квартире, горько рыдая у меня на груди, будто Руди силой завладел тобой против твоей воли.

Вот тебе мой совет: убирайся-ка ты сама из Нью-Йорка, и как можно скорее и подальше! Поезжай хоть в Голливуд, может быть, там тебе дадут сыграть роль ведьмы в какой-нибудь захудалой картине.

— Ну, ребята, — и вскипела же она. — Схватила со стола графин и замахнулась, только Руди вовремя схватил ее за руку. Я повернулся к нему.