Ядовитый полигон

–  Ветеринарная станция. Потом начали строить какую-то лабораторию, тоже ветеринарную – антивирусную или антиящурную, что ли… Но не достроили в связи со сложной политической обстановкой и высоким уровнем бандитизма в округе. Даже оборудование полностью не завезли. Все, что успели установить, демонтировали, потеряли двоих людей и уехали в более спокойное место. Несколько лет станция была необитаема. Потом пришли мы.

–  Значит, боевой составляющей в системе безопасности помещения нет, и раньше она не предусматривалась.

–  Только то, что сделали мы.

–  Тогда нужно срочно принимать меры. Проверить периметр. Найти слабые места и подготовить заслоны, которые должны получить точные инструкции на случай тревоги. Не спускать глаз с мониторов наблюдения. Может быть, даже посадить к дежурному помощника. И держать наготове тревожную группу. Не в кроватях, а в холле у телевизора или прямо в кабинете дежурного.

–  Хорошо. Я сейчас займусь, – хмуро сказал подполковник, поднимаясь.

–  Я еще не закончил, Александр Игоревич. Это только первый из возможных вариантов. Есть и другие, на мой взгляд, даже более реальные…

Лагун снова сел и молча, даже угрюмо ждал продолжения.

–  Второй вариант. Командир у бандитов опытный и осторожный. Он не хочет рисковать своими людьми, тем более что местные жители боевой подготовки не имеют. А командир знает, что для штурма любого укрепления, по теории военного дела, необходимо минимум трехкратное преимущество в силах. А у него такого преимущества нет. Но он предполагает, что мы сами можем пойти к ферме и атаковать его, надеясь не на трехкратное преимущество, которого у нас тоже нет, а только на внезапность. Что он предпримет?

–  Что он предпримет? – Голос Лагуна звенел, как гитарная струна, готовая лопнуть. Он явно крайне остро переживал ситуацию, в которой оказался.

–  Он просто заминирует подходы. Там, среди скал, выставить минное заграждение несложно. «МОН-100» или «МОН-50» [10] с дистанционным управлением при продвижении по узкому коридору в состоянии полностью уничтожить весть наш отряд. А если у главного бандита есть под рукой серьезный специалист-минер, он может выставить мины-ловушки. Боевики очень их любят. По крайней мере, в Чечне и Ингушетии часто их применяли. В Дагестане, правда, реже, здесь бандиты доморощенные.

–  Понятно. Значит, идти на штурм тоже рискованно?

–  Не просто рискованно – опасно. Особенно ночью и всем отрядом. Небольшой группой скрытно пробраться, конечно, можно…

–  Хорошо. Еще варианты есть?

–  Еще один из вероятных. Сразу после того, как обнаружится пропажа часового, командир снимает весь свой отряд и уходит куда-то в сторону. Часть бойцов растворяется среди жителей села, и вычислить их будет невозможно. Тем временем они чистят свои охотничьи ружья, и экспертиза не сможет определить, из какого ствола стреляли картечью. Если пулей, определить можно. Картечь – бесполезно. Ствол ружья почищен – и никаких следов. Остальные, что не из этого села, просто прячутся где-то поглубже в горах, где их можно будет отыскать только с помощью спутника. Но для спутника требуется дать хотя бы приблизительные координаты. У нас этих координат нет. И убийцы останутся безнаказанными, и Полтора Коляна не будет знать, когда ему ждать следующей засады на своем пути. А он не из тех, кто постоянно ждет засады…

–  Не бывает таких, – вздохнул подполковник. – Ни один человек такого не выдержит. Психика сдвинется…

–  Не сдвинется. И бывают. Многие люди выдерживают. Я вот уже восемь лет в этом состоянии. Солдаты мои по году через это испытание проходят. Я бы вам посоветовал хотя бы на пару месяцев переселить Полтора Коляна в казарму спецназа ГРУ, тогда и он основы воспитания получит. Только от одного проживания в казарме, даже без прохождения курса обучения по системе спецназа ГРУ.

–  Чем ваша казарма так знаменита? – думая о чем-то своем, отвлеченно спросил Александр Игоревич. Но я хорошо знаю, что, когда человек думает о чем-то своем, его подсознание все равно работает и информацию впитывает. А потом эта информация всплывает в нужный момент сама собой, чтобы выдать соответствующую моменту подсказку.

–  Чтобы солдаты привыкали к осторожности и в боевой обстановке не попадали в засады, у нас там на каждом шагу выставляются ловушки, начиная от проволоки между кроватями вместо настоящей растяжки до взрывпакетов в собственной тумбочке. Берет солдат зубную щетку, а из тумбочки – взрыв. Его приучают: прежде чем протянуть руку, смотреть надо… И много еще всяких таких штучек мы используем для тренировки бойцов.

–  Это все хорошо, – вздохнул подполковник Лагун. – Но что ты предлагаешь нам делать сейчас? Есть конкретные мысли?

–  Что говорит пленник? – спросил я наконец-то напрямую.

–  Ничего не говорит. И Полтора Коляна его не напугал, хотя за горло брал и от пола отрывал. Не боится.

–  Так долго беседовали – и ничего не сказал? Тогда что с ним думаете делать?

–  Не держать же его на своем довольствии… Это нужно постоянно часовых выставлять. А у меня люди и так наперечет, да еще двоих потеряли, да двое ранены…