Ядовитый привкус любви

Настоящая семейная идиллия. Если игнорировать сидевшего словно сыч мужа.

Проводив мрачным взглядом Тейлора, он соскочил с барного стула и встал рядом, нависнув над плитой:

— А мне ты не сказала, что готовишь.

— Ты не спрашивал. — Я отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и добавила в мясо овощи и устричный соус.

— Спросил.

— Нет.

— Да!

— А я говорю — нет. — Я раздражённо стукнула лопаткой по сковороде и плеснула соевого соуса.

— Вредина. — Надул губы Кейн и, ухватив кусок скворчащего мяса, отошёл подальше. — Фу, гадость, — шикнул он тут же, выплёвывая на салфетку остатки. — Я не ем острого!

— Привыкай. — Посмеиваясь, я пожала плечами и незаметно показала язык.

— Ни за что, — упрямо ответил он. — Я не буду это есть. — Он ткнул пальцем в блюдо, брезгливо поджав губы. А потом демонстративно высунул язык и хорошенько потёр его полотенцем.

Вот гад же, как есть гад. Хоть бы спасибо сказал, что вообще на него готовлю. Сжав посильнее лопатку, я набрала в грудь воздуха и отрешённо сказала (кто бы знал, чего мне это напускное равнодушие стоило):

— Ходи голодный, тоже мне проблема. Нам больше достанется.

— Я твой муж, ты обязана меня кормить!

Правильно, давай ещё ногой топни, как малолетняя истеричка.

— В договоре этого не прописано. — Я продолжила помешивать, стараясь сильно громко зубами не скрежетать. — Или ты ешь, что дают, или…

— Что?!

— … или, — продолжила как ни в чём не бывало, — в морозилке лежат пельмени.

— Пель… мени? Это что ещё за гадость?

— Кусочки мяса, обёрнутые тестом.

— Ты хочешь моей смерти? Чтобы я, да ел полуфабрикат?!

— Нет проблем. — Я наконец обернулась и сложила руки на груди. — Можешь ехать к себе в поместье, там повар приготовит тебе какую-нибудь французскую соплю.

Захлопнув только открывшийся рот, он сжал кулаки и, громко топая, дошёл до плиты. Поведя носом, скривил рот в гримасе и подцепив двумя пальцами кусок сладкого перца, отправил в рот. Медленно пожевав, прикрыл на мгновенье глаза и выскочил из кухни.

Спустя секунд двадцать я услышала как в гостевом туалете спустили воду. Выплюнул всё-таки. Значит, нам больше достанется.

Сделав яичную подушку, я расставила приборы на столе и сообразила еду для Лексы. Жить с ребёнком непросто, всё время, в той или иной степени подчинено этому маленькому человеку ещё не умеющему ходить. Спать, есть, даже в туалет теперь только по расписанию.

Когда все расселись по местам, а сестра получила бутылку со смесью и овощное пюре, я открыла вино и, подняв бокал, пафосно сказала:

— За новую жизнь, за старых друзей, за то, чтобы дорогие нам люди жили долго и желательно счастливо.

— За то, чтобы папа вернулся домой, — вдруг тихо произнёс Вова, пряча глаза.

— О чём ты? — Улыбнувшись, я потрепала его по всклокоченным волосам и добавила: — Папа по работе задержался, а мама ему помогает.

— Не ври. Я знаю, что отец болен раком и ему недолго осталось. — Брат отбросил мою руку и громко стукнул стаканом с соком по столу. — Два дня назад мама достала из сейфа бумаги и пока бегала к Алексе, я их прочёл. Не всё, но первой страницы хватило.

Мой маленький брат, такой большой и серьёзный. Украдкой вытерев слезу, я вздохнула и выпила вина. Ему всего двенадцать, по себе знаю, что такое терять родителя, так что сейчас ему не позавидуешь. Наверное тогда, больше десяти лет назад, я смогла отрастить толстую кожу, настолько толстую, что никогда не влюблялась, боясь потерять. А сейчас этому маленькому человеку предстоит пройти через то же самое, и я не знаю, как это отразится на нём.

Кейн отложил в сторону вилку, которой ковырял салат и поманил меня пальцем в коридор. Когда мы вышли, он прикрыл дверь и потёр лицо:

— И когда ты собиралась мне сказать, что твой отец при смерти?

— Никогда. — Я дошла до ванной и умылась холодной водой, стремясь скрыть следы переживаний. — Моя семья — это моя семья.

— Нет, Лиз. Твоя семья, теперь и моя. По крайней мере, на этот год, — поспешно поправился он. — Такие серьёзные вещи ты должна обсуждать со мной, потому что пресса. Сама знаешь. Я должен знать всё и немного больше, чтобы суметь вас защитить от нападок недоброжелателей деда. Да и моих, чего греха таить.

— А зачем? — Искренне удивилась я, обернувшись с полотенцем в руках. — Зачем тебе это?

— Как это зачем? Я же уже сказал…

— Вот только не надо строить из себя мать Терезу с яйцами! Я прекрасно знаю, какой ты из себя, Кейн. Я тебе не только не верю, но и не доверяю. Поэтому я никогда и ничем с тобой делиться не буду. Моя жизнь — это только моя жизнь. Я вышла замуж не по любви, даже не по дружбе, это просто сделка. Пусть сделкой и останется.

Бросив полотенце на раковину, я поправила волосы и вышла не оглядываясь. Через пять минут после того, как я вернулась к столу, со стороны двора послышался рёв машины.

Кейн уехал.

Я смогла передохнуть только вечером.

Дети давно уже спали, Тей открыл бутылку пива и устроившись на лежаке у бассейна, бросил взгляд вверх, на звёзды: