Ядовитый цветок

— Будь так любезен. С меня не убудет. А дамы, по крайней мере, не станут огорчаться, что зря потратили время на макияж и прическу. — Берт оглянулся по сторонам, ища кого-то глазами. — А вот и Мона! Ее тоже не надо представлять.

Он замялся, но Мона приветливо улыбнулась и, нагнувшись, чмокнула Сандру в щеку.

— Поздравляю! Твой муж — загляденье! Да ты и сама так похорошела…

Сандра поморщилась от плохо скрытой фальши, прозвучавшей в её словах. Как могла эта замечательная красавица говорить комплименты Сандре? Коротенькое алое платье с длинным рукавами и открытой до предела спиной притягивало глаз. Когда она отвернулась, чтобы взять бокал, Сандра заметила взгляд Дастина, устремленный к острому декольте, в котором призывно маячил начинающийся разрез ягодиц.

— Впечатляющий фасон. В комнате довольно прохладно, бедняжку может просквозить… — Кисло пошутила Сандра. — Она ещё не испытывала ревности, но взгляд ей не понравился. А главное, в присутствии Моны она не нравилась сама себе.

Но вскоре настроение поднялось. Втянутые в кружок Берта, состоящий из его напарника, коллег механиков и их спутниц, Сандра выпила бокал шампанского и даже раскраснелась от оживления.

— Ты позволишь мне, дружище, на пару минут увести твою жену? — Спросил Берт не отходящего от кресла Сандры Дастина.

— Увезти — будет точнее. — Дастин с улыбкой развернул кресло в сторону Берта. — А я здесь пока пригляжу за Моной.

— Я хочу показать тебе фейерверки. Кстати, мы давно перешли на «ты». Посмотри — с балкона все выглядит сказочно. выходит, я не зря крутил руль, выжимая все силы из моей помолодевшей старушки. Мне удалось внести кой-какие усовершенствования в двигатель, и — ура!

С террасы второго этажа был хорошо виден большой пруд, окруженный голыми деревьями. В свете фонарей блестели мокрые от дождя ветки, каменные плитки, выстилающие дорожки парка.

— Невеселый пейзаж. Еще вчера я нежилась на экваториальном солнышке и даже думать не хотела, что где-то зима, дождь, противный ветер… — Сандра зябко укуталась в мех.

— Так всегда бывает, когда счастлив. Не можешь поверить, что кто-то мучается, бесится, сходит с ума от ненависти… Я, собственно, хотел извиниться за тот вечер в Гриндельвальде. Мне не хотелось бы ставить точку на фальшивой ноте. Большая дружба не хуже «окопного братства». Считай, мы прошли плечом к плечу нелегкую войну… Прости меня, ладно? — Берт примирительно сжал лежащую на подлокотнике руку.

— Не стоит беспокоиться — я все забыла. — Сандра зажмурилась, отгоняя мучительные воспоминания. — Многое изменилось за последнее время… Я теперь поняла, что ты имел ввиду, говоря о сильнодействующем «лекарстве», творящем чудеса. Любовь, действительно — волшебная сила. Только вот… Сандра посмотрела на свои неподвижные ноги, — бегать я все же не стала.

— Наверно, важнее, что ты перестала ощущать себя обделенной, ненужной. И научилась любить. — Берт закурил, облокотившись на дубовые балки парапета. Что бы он ни говорил, Сандре почему-то казалось, что думает Берт о своей собственной боли, своих сомнениях и какой-то иной, странной любви.

— Мне тоже жаль, что так неловко тогда получилось с Моной. Наверно, ты измучил её, возбуждая ревность. Вот сейчас — полон дом девиц, и мне кажется, все они поглядывают на тебя.

— А как же! Я герой дня, как пишут журналисты, — «событие года». Кроме того, я, кажется, становлюсь богачом! — Берт подмигнул. — И это чертовски приятно, ты не будешь спорить?

— Я только сейчас поняла, что такое богатство… Быть богатой — это значит иметь все, что хочется… Правда, сначала надо научиться хотеть… Раньше я этого не умела.

— Вот видишь, ещё одно чудо любви — быть жадным и требовательным к жизни.

— Замечательно подмечено! Это как раз про тебя. — Сказала Сандра, почувствовавшая ещё в санатории притягательную энергию изувеченного, но не унывающего человека.

— Да я родился с этим! Поторопился даже на свет появиться на целых два месяца. Потом рос быстрее других и к десяти годам успел переломать все конечности… Мона прибавила мощности моему жизненному «мотиву», будто в него влили целый бак супер-топлива… Только… — Он замолчал и как-то беспомощно пожал плечами. — Большие скорости вообще опасны.

— Нам пора возвращаться. — Напомнила Сандра, хотя Берт явно не спешил к гостям.

— Ну, мы же не видели фейерверка. — Он взглянул на часы. — Ты все испортила. Я хотел сделать сюрприз. Хозяин имения велел стрелять каждые полчаса… Вот, смотри… Загадай желание… И-и-ба-бах!

С треском взвились в небо петарды, завертелись в воздухе огненные колеса, осыпая пруд и парк звездопадом. Стало светло и весело, как в новогоднюю ночь.

— Эти залпы я посвящаю тебе, Фея! И знаешь, что бы там ни было в твоей жизни, постарайся не выпустить руль. Даже если на ладонях кровавые волдыри и в глазах чернота — жми на газ, черт подери! Бери эту жизнь за горло и она обязательно подчинится!

Берт протянул Сандре руку. Она подала его крепкую пятерню, ощутив, что слова о кровавых мозолях не были лишь впечатляющей метафорой.