Ядовитый цветок

По дороге в Неису, где ему предстояло переночевать, Фидель Лухас думал о том, что не очень смелый и не слишком крепкий мужчина, с которым он только что беседовал, проявил решительность и выдержку. А его легкая, женственная рука способна совершить нечто, не укладывающееся в голове капитана — вылепить новое человеческое лицо. «Эта Мона была красоткой. Одной хорошенькой мордашкой больше — в конце концов, уже неплохо», — решил он, вспомнив обрюзгшую, приплюснутую физиономию собственной жены.

…До поздней ночи профессор Салливен сидел в своем кабинете, прикидывая «за» и «против». Увы, его чутье, кажется, подвело — у Моны Барроу оказались ярко-голубые глаза и шелковистые, тяжело падающие на плечи каштановые волосы.

Он с тоской рассматривал фотографии, собранные из разных журналов. Да, актриса, конечно же, очень хороша. Жаль отказываться — доктору Вальехо было бы приятно поработать над таким лицом… «Но ведь она вполне могла носить парик, а цвет глаз усиливать с помощью линз… — Уговаривал себя Салливен. — Возможно, только ради чего такой риск? Лухас дал ясно понять, что вариант ошибки и судебного разбирательства наиболее вероятен. Не проще ли переправить пациентку в госпиталь Валенсии и перепоручить её судьбу полицейским службам?..» В конце концов он решил отказаться от операции, но вместо облегчения почувствовал на душе какую-то тяжесть, будто у него перехватили увлекательную, сулящую интересные открытия работу.

Во втором часу ночи профессору позвонила старшая медсестра Амелия Гарсия.

— Шеф, безымянная пациентка хочет видеть вас. Я объясняла, что в такое время… Мы сделали успокоительный укол.

— И какова её реакция? — Профессор насторожился, ожидая подтверждения версии о наркотической зависимости Моны Барроу. Он понимал, что после длительного лечения, которое прошла молодая женщина, её тяга к наркотикам могла пропасть. Конечно, с малой степенью вероятности, но теоретически возможно. Возможно так же, что нервное заболевание, вызванное перенесенной в детстве психической травмой, «загасилось» повторным сильным стрессом. Ведь амнезия пока отступает очень медленно и, быть может, где-то в зоне «затемненной психики» остался и очаг нервного раздражителя.

— Что стряслось с ней после укола? Ей стало хуже?

— Она немного успокоилась, но все ещё просит о встрече с вами. Она знает, что ей предстоит операция.

— Ах, понятно. Попытайтесь увеличить дозу снотворного. Нет, погодите. Через пять минут я буду в её палате.

…Больная сидела на своей кровати, с трудом размыкая слипающиеся веки. Да. её глаза никак нельзя было назвать голубыми. Но при известном освещении и одежде, возможно… Серая радужка очень изменчива, подчиняясь эффекту «хамелеона».

— Вы хотели меня видеть, мисс Икс? Вы боитесь предстоящей операции? Не стоит — доктор Вальехо очень хороший специалист. И мы не будем делать ничего страшного.

— Н-нет… — Она зевнула. Я, кажется, забыла, зачем звала вас… Вы мне были очень, очень нужны…

— Поспите, детка. — Профессор поправил подушки с вышитой зеленым шелком монограммой «Тессы» и осторожно уложил больную. Плечи худенькие и рост совпадает… Но почему её не тянет к наркотикам и легкий тик не сводит конечности? «Я идиот, — подумал профессор. — Ищу закономерности в абсолютно аномальной ситуации. И, право — лучшая тактика — ожидание».

— Не тревожьтесь, не думайте ни о чем. Как бы там ни было, в конце концов вы получите вполне привлекательной лицо. Это ведь даже забавно, правда? — Профессор не мог сказать ей, что намерен переправить её в госпиталь Валенсии, отказавшись от реконструктивной пластики. Чем позже она узнает об этом, тем лучше.

Больная поднялась на локтях и открыла глаза:

— Лицо? — Ее левый глаз, наполовину скрытый бинтами, сверкнул синим огоньком. — Вы сказали, лицо? Вспомнила! — Она цепко схватила Салливена за руки. — Вспомнила! Я позвала вас… Хотела сказать… Господи! Я — Мона Барроу!

Утром следующего дня у стола в операционной стояли сразу двое. Сам шеф счел необходимым принять участие в работе совместно с доктором Вальехо. Накануне они внимательно посмотрели кассеты с фильмами Моны, подолгу изучая стоп-кадры. На основании введенных в компьютер данных был получен объемный портрет, представляющий любые ракурсы лица женщины.

Когда пациентка уснула, погрузившись в бездны наркоза, и бригада анестезиологов дала «добро», профессор Салливен скомандовал: «Начали! Да поможет нам Дева Мария!»

Оба хирурга одновременно взглянули на экран компьютера, с которого на них смотрела очаровательная молодая женщина с синими глазами и копной разметанных ветром русых волос.