Яды: полная история: от мышьяка до «Новичка»

Заметки на полях

Экспорт чумы и других «моровых поветрий» – наверняка самый безобразный из всех видов бизнеса. Это не фигура речи, а лишь констатация того, что вирусные катаклизмы стародавних времен сегодня стали рукотворными.

В конце девяностых годов российские СМИ писали о странностях эпидемии в Южном федеральном округе. Их связывали с вирусом, называемым не иначе как «чума XXI века». Это конго-крымская геморрагическая лихорадка (КГЛ), по сравнению с которой даже ВИЧ бледнеет. Переносчиком возбудителя болезни является клещ, обитающий на теплокровных животных. Разносчики клеща – мыши и зайцы. Скрытый период заболевания – от трех до шести дней. Затем температура внезапно поднимается до 39–40 градусов, появляются головная боль, сыпь на теле, поражается сосудистая и нервная системы, кровоточат нос и десны, начинается желудочно-кишечное кровотечение, поражаются почки. Как правило, больные умирают от кровоизлияния во внутренние органы, в том числе – и в мозг. Летальный исход наступает почти в половине случаев.

Некоторые независимые эксперты, токсикологи и экологи связали всплеск заболевания в Ростовской области, Ставропольском крае и Дагестане с секретными разработками советских ученых. Дело в том, что вирус КГЛ – это отечественное «изобретение». Он был впервые выделен в 1944 году в Крыму (а уж потом, в 1957 году, найден и в Конго). КГЛ, как утверждают, рассматривался в министерстве обороны СССР в качестве перспективного бактериологического оружия, вирус планировали использовать путем распыления его в воздухе или в процессе рассеивания искусственно зараженных клещей.

Все эти отечественные «игры» со смертью вовсе не исключали для советских военных использования на поле брани боевых свойств заморских зараз. Советские разведчики зря свой хлеб не ели. Вирус боливийской лихорадки они похитили в Соединенных Штатах. Лихорадку Марбург вывезли из ФРГ, где ученые работали над вакциной против этой страшной болезни, вирус которой нашли в Центральной и Восточной Африке (его первая вспышка в Европе была зарегистрирована в 1967 году в немецком городе Марбург). Не обошлось тут и без своих героев. В апреле 1988 года погиб работавший над этой проблемой микробиолог Николай Устинов. Он заразился, вводя морской свинке инъекцию вируса Марбург, лихорадки, родственной печально знаменитой Эболе. Точнее: талантливого ученого смертельно ранил его неопытный ассистент. Делая инъекцию зараженному животному, он проколол насквозь его тельце и попал в палец Устинову. Уже из его тканей был извлечен мутировавший вирус, получивший название E и принятый в 1990 году на вооружение советской армии…

Каким образом штаммы КГЛ с распадом СССР и с наступившей постперестроечной разрухой «сбежали» из засекреченных военных лабораторий и пустились в смертоносный вояж по стране, остается лишь догадываться. Особо пристальное внимание к себе конго-крымская лихорадка привлекла в июле 1999 года. Центром трагических событий стала станица Обливская в Ростовской области. Там эпидемия поразила, только по официальным данным, 67 человек, шестеро из которых умерли (по другим сведениям, заразившихся было 136 человек, а летальный исход наступил в десяти случаях). В Ставропольском крае заболели семеро (трое умерших), в Волгоградской области – 32 человека (один скончался). ЧП в Обливке прогремело на весь мир. С тех пор конго-крымская геморрагическая лихорадка стала стремительно распространяться по Югу России.