Ягайло - князь Литовский

Здесь великий магистр, также как и накануне предыдущего похода, покинул войско. Конраду Цольнеру нельзя было отказать в мудрости, но особой воинственностью он не отличался, и поэтому всегда старался избегать опасных военных авантюр. Особенно его пугали дремучие литовские леса, где стрелы летели неизвестно откуда, выбирая при этом рыцаря познатнее, да побогаче.

Войско отдыхало остаток дня и всю ночь, а с первыми лучами солнца кнехты вновь заняли свои места на судах, а рыцари услышали команду "По коням".

Крестоносцы беспрепятственно пересекли незримую границу между Орденом и Великим княжеством Литовским и, озираясь по сторонам, пошли по чужой земле. То и дело им на пути попадались небольшие рыбачьи лодки. Их владельцы, едва завидев своих извечных врагов, скрывались в лесу. Берег, по которому двигался отряд рыцарей, был пуст и безлюден. На противоположном же, довольно часто появлялись пешие или конные жемайтийцы.

Куно фон Хаттенштейн приказал гребцам налечь на весла. Суда поплыли быстрее, но двигавшиеся берегом рыцари отстали и едва виднелись вдали.

— Ленивые псы! — Обругал маршал своих собратьев и распорядился сбавить ход.

— Долго еще будем плыть? — Поинтересовался Витовт.

— До Ковна. — Ответил Хаттенштейн. — Хорошо бы к ночи поспеть добраться и закрепиться на берегу.

Орденский маршал не случайно выбрал местом высадки Ковно. Берега Немана в этом месте низкие, пологие, а глубина позволяет подогнать суда к самому берегу. Лучшее место трудно найти на всем протяжении реки.

На горизонте показались развалины Ковенского замка.

— Знакомые места. — Обронил Куно фон Хаттенштейн, всматриваясь в руины. — Помнится, лет пять назад, а может и больше, мы взяли этот замок, но тут появился твой отец с жемайтийцами, и нам пришлось вновь убраться на суда.

— Помню этот бой и я, — признался Витовт. — Здорово мы вас потрепали.

— Изгнали нас тогда литовцы, — согласился маршал. — А чего этим добились? Сейчас высадимся на берег и на месте Ковна поставим свой замок. Все равно эта земля будет нашей.

Но покидать суда маршал не спешил: опять отстали рыцари, а, не дождавшись их, Хаттенштейн не решался ступить на чужую землю.

Вдруг до людей, находившихся на судах, донеслись призывные воинственные кличи литовцев. Вслед за ними в стороне, откуда ждали появления рыцарей, раздались крики немцев, лязг оружия, дикое ржание лошадей.

— Кажется, война началась, — хладнокровно заметил Куно фон Хаттенштейн. — Боюсь, нашим рыцарям придется туго без пехоты.

— Не то слово, Куно, их просто перебьют в лесу, как бывало не раз. — Поправил маршала Энгельгардт фон Ротенштейн.

— Разворачивайте корабли, да побыстрее! — Приказал Хаттенштейн.

Спустя четверть часа суда достигли места, где разыгралась кровавая драма, благо, это было недалеко. Рыцарям и впрямь приходилось не сладко: бой шел в местности, густо поросшей кустарником и деревьями, что не дало возможности крестоносцам построиться в свой знаменитый клин. Каждый рыцарь бился в одиночку, а все вместе постепенно откатывались к реке.

Литовцы, пешие и конные, наседали со всех сторон, действуя на редкость слаженно. Удостоверившись стрелами и сулицами в прочности брони противника, они принялись стаскивать рыцарей с лошадей страшными железными крючьями на длинных древках, наиболее смелые рубили незащищенные ноги бедных животных. Заблаговременно забравшиеся на деревья воины сыпали сверху на головы немцам камни, бревна, палили из самострелов.

Ко времени подхода судов литовцы настолько потеснили воинов Креста, что в некоторых местах бой кипел уже в воде. Приблизившись к месту битвы, кнехты начали прямо с судов пускать тяжелые стрелы в литовцев. Одна часть продолжала стрелять, друга же начала прыгать в воду и по мелководью спешила на помощь своим конным собратьям.

Литовцы, видя, что ситуация складывается не в их пользу, принялись откатываться обратно к спасительной чащобе. Вскоре все они скрылись из виду, за исключением, конечно, мертвых. Преследовать их крестоносцы даже не думали: надвигалась ночь, а темнотой искать литовцев в лесу — то же самое, что в стогу сена иголку.

Удар в спину

Ночь крестоносцы провели на месте побоища в наспех укрепленном лагере. Их тревожные опасения не оправдались: литовцы не осмелились возобновить сражение. Им тоже немало досталось, главным образом, от губительных стрел дальнобойных арбалетов пехоты. Однако потери крестоносцев были не меньшими. Почти треть рыцарей было выведено из строя. Рыцарское войско лишилось половины лошадей, включая и запасных. Часть их увели литовцы, остальные погибли во время битвы, или были покалечены настолько, что бедных животных пришлось добить, чтоб не мучились.

Пиррова победа* отнюдь не обрадовала Куно фон Хаттенштейна. В довершение ко всему, пять судов село на мель. Если четыре удалось снять, то пятое — самое крупное — точно вросло в дно. Испробовав все способы спасти корабль, маршал, скрепя сердце, приказал его сжечь.