Ягуар и рыжая сеньорита

Оглянулась. Огонь погас. Фигуры исчезли. Стас тоже. Мы остались одни.

Граф выглядел растерянным:

— Извини, Ли, кажется, мне померещилось. Почему-то решил, что у тебя свидание с Ягуаром.

Я вдруг ясно поняла, что Ягуара не увижу уже никогда. Барона Ягуара, Стаса Одинцова… Назад отправился он. А я осталась здесь. У меня подкосились ноги. Граф подхватил меня на руки:

— Что с тобой, Элина, ты вся дрожишь!

— Если у тебя есть вино, налей.

Мэтт удивился, но молча отнес меня к себе в комнату. Подал бокал. Я выпила. Потом залпом проглотила второй. И попросила еще. Вскоре почувствовала, что по моему телу разливается приятное тепло, и отключилась.

Проснувшись утром, долго вспоминала, что же вчера произошло. Голова болела. Когда это я напилась, как свинья? Огляделась и вдруг увидела рядом в постели… графа.

Значит, до такой степени назюзюкалась. И даже ничего не помню.

Мэтт спокойно спал. Верхняя часть его туловища была обнажена, остального не было видно под покрывалом.

Некоторое время я мучилась неизвестностью. Даже попыталась потихоньку стянуть с него одеяло, но ничего не вышло. Он обмотался им как гусеница коконом. Потом мне пришло в голову, что после первой ночи должны бы остаться последствия. Я заерзала по кровати, пытаясь разглядеть простыни. В спальне царила полутьма. Вылезти из постели я стеснялась. Вдруг граф в этот момент проснется. И продолжала ворочаться с боку на бок.

Вскоре Мэтт открыл глаза и пробормотал:

— Элина, если вам, как в сказке, подложили под перину горошину, я велю отрубить слугам головы.

Я рывком села:

— Мэтт, между нами что-то случилось?

Он недоуменно уставился на меня:

— А что должно было случиться?

Я постаралась подобрать подходящие слова:

— Ночью что-то было?

Он довольно закивал:

— Было, Ли, было.

Я свирепо посмотрела на него:

— Да, говорите, черт возьми, прямо!

Граф скромно опустил глаза:

— На полу валяется моя рубашка. Посмотрите, как вы ее изорвали.

Я изумленно захлопала глазами:

— Вы ко мне приставали и я сопротивлялась?

Граф принял оскорбленный вид:

— Приставали как раз вы. А я всю ночь защищался.

— Такого быть не может!

— Еще как может. Вы вообще меня перепугали до полусмерти. Из вас, как из ящика Пандоры, хлынули различные фантазии. То вы кричали, что зацелуете меня допьяна. То обещали измять какой-то цвет. Я до сих пор в недоумении: где у меня этот цвет и что вы имели в виду? При этом сообщили, что хмельному от радости пересуду нет. Непонятно было только, почему вам хотелось затащить меня в кусты? Есть ведь прекрасная кровать. По-моему, в ней удобней.

Я слушала графа. Верила и не верила. Не верила, что я могла себя так вести. Но откуда иначе граф мог цитировать моего любимого Есенина? Сейчас бы все его книги выбросила на помойку!

И все-таки прямого ответа на свой вопрос я не услышала.

— Так переспали мы или нет?!!

Граф оскорбился:

— Ли, за кого ты меня принимаешь? Я никогда бы не воспользовался беспомощностью пьяной женщины.

Я облегченно вздохнула. А потом… заревела. Опять!!! Всю ночь навязывалась, и не тронул! Мне показалось это очень обидным. Я перескочила через графа, собираясь сбежать к себе в комнату, но застыла у зеркала.

На меня смотрела совсем другая Юлька. И отказаться от такой было никак нельзя. Просто невозможно.

Граф поднялся на ноги и, как пьяный, двинулся ко мне. Обнял. Я обвила руками его шею. Он подхватил меня на руки и отнес на кровать. Целовал лицо, волосы и шептал:

— Ли, дорогая, если бы ты знала, как я промучился всю ночь. Но теперь ты моя.

Я хотела спросить, была ли на самом деле невеста, которую я так ненавидела. Сейчас я уже ни минуты не сомневалась, что никто не может быть прекраснее и желаннее, чем я. Рот мне закрыли поцелуем…

Я не знаю, сколько времени продолжалось это безумство. Потом граф пробормотал, что на свадьбу пригласит все герцогство, и уснул. Мне было совсем не важно, кто именно будет на нашей свадьбе.

Я лежала и смотрела на своего первого мужчину, и вдруг меня окутала темная дымка. Я провалилась в сон.

Во сне я была в черном замке. Тот же зал, тот же трон. На постаменте лежала книга. Закутанные в черное фигуры склонились передо мной. Меня попросили сесть на трон и положить на колени книгу. В тот момент я с удивлением поняла, что надет на мне только алый пеньюар.

Главный старец выступил вперед и произнес длинную речь. Из его слов я поняла, что свой выбор сделала еще в прошлый раз, выпив до дна любовный напиток жрицы и тем лишив ее жизни. Теперь я должна занять ее место. Место жрицы любви Теи. Я вздрогнула: вот отчего мне было так не по себе, когда граф называл Теей другую. Это имя принадлежало только мне!

Старец продолжал вещать, что меня ждут испытания. Я должна какое-то время оставаться в том мире, что и сейчас, чтобы искупить два своих проступка: смерть жрицы и разорванную книгу. Я буду любить, и меня будут любить. Я стану терять голову от страсти, из-за меня мужчины будут убивать друг друга. Но ни при каких условиях ни одному мужчине я не должна открывать своего истинного имени.