Ягуша. Тьма на ладони (СИ)

- Так, провизия – это хорошо, это порядок, - приговаривал он, пока я в одиночку тащила увесистые свертки в кладовку, - О! Кстати, мед можно сразу ко мне в апартаменты заносить! А то каждый раз спускаться с четвертого этажа, чтобы ложку-другую зачерпнуть – это не серьезно!

- Фокс, мне на такую высоту тот бочонок не закатить, но раз уж ты без сладкого жить не можешь – не беда! Я под твой пушистый тыл место в кладовке организую, а апартаменты наверху белкам сдавать стану - за орехи. И не вздумай потом говорить, что я не забочусь о нуждах своего хранителя!

- Ээээ… - протянул он, задумчиво почесывая ухо задней лапой, - Что-то мне расхотелось этот продукт жизнедеятельности пчел пробовать.

- Да что ты, друг любезный! Не надо стесняться! Я же знаю, как ты любишь мед! – пёрла я за свое, с натугой вытаскивая тщательно упакованный в холстину окорок. Копченый.

С наслаждением потянув носом, продолжила, как бы между делом:

- А я вот копченое мясо люблю, так что пока ты в кладовке будешь медком уговариваться, я, пожалуй, осилю этот чудесный окорок. О! А и рыбкой сушеной закушу – тебе все равно соленое нельзя!

Нос Фокса обиженно сморщился, глазки сделались большими-пребольшими:

- Ну, Ладушка! Солнышко мое лучисто-вредно-злючное! Я же пошутил! – коварный зверек быстренько проскочил вперед и придержал для меня дверь в кладовую, - Видишь, я полезный, хороший! Нельзя маленьких пушистых хранителей обижать и ветчиной обделять – у нас от этого шерсть тускнеет и характер портиться перестает! А как ты жить будешь с добреньким горностаем? По миру же пойдем? А?

Отсмеявшись, мы вернулись к возку за последней партией груза. Ух ты! Зеркало!

С огромной осторожностью я вытащила не слишком большое, примерно в половину своего роста, округлое зеркало в серебряной раме. С уважением поглядев в ту сторону, где разместились на отдых наши гости, я даже головой покачала – и ведь довезли же, не расколотили по пути. За это, пожалуй, стоит отдельное «спасибо» завтра сказать.

Уже через полчаса это сокровище стояло в моей спальне на высокой подставке из вевилл. Да, это не крошечное карманное зеркальце, где целиком только глаз и нос помещаются. Только сейчас я увидела себя такой, какой не видела никогда прежде – целой и …поразительно красивой.

Там, на далекой и любимой Земле, мимо зеркал я предпочитала проезжать поскорее, не особо задерживаясь – кресло инвалида – не тот аксессуар, который хочется видеть молоденькой девушке в отражении. Но теперь…

Теперь я стояла в полный рост и видела гибкий и стройный стан, высокую округлую грудь, широкие бедра и стройные ноги. Нимфа, что стояла напротив, казалась сотканной из света – золотистые волосы струились по плечам, укрывая спину и все, что ниже, белая кожа напоминала лепесток розы, большие ярко-синие глаза под ровными дугами бровей, тонкий, как перламутровая раковинка носик, чувственные губы и трогательный острый подбородок в форме сердечка. Знаете, впервые в жизни я почувствовала себя прекрасной...

В порыве благодарности, мне очень захотелось сделать подарок незнакомым людям, пославшим этакое чудо простой лесной колдунье в глушь. В голову пришла хорошая мысль.

Наутро в том странном возке, что я разбирала вчера, оказалось несколько необычных пузатых бутылей из тонких и плотных вевилл. С живительной водой из источника внутри.

С гостями мы распрощались на рассвете. Пятеро здоровых мужиков несмело подошли к крыльцу, на котором их ждали мы с Фоксом, сняли шапки и низко поклонились.

Я тоже поклонилась в ответ и ласково спросила:

- Хорошо ли вам спалось сегодня, гости дорогие?

- Благодарим тебя за кров, матушка-заступница! Все хорошо, - густым басом ответил мне Ладек – тот самый плечистый дядька с черной бородой, что единственный из всех представился мне накануне. Остальные то ли испугались, то ли не успели.

Вперед выступил Вацлав - молодой черноволосый парень с сеткой белесых шрамов на лице. Мой вчерашний пациент.

- Позволь и мне от сердца поблагодарить тебя, светлая дева!.. – повторный поклон чуть не заставил меня поморщиться – не люблю лишних реверансов и церемоний. Одного «спасибо» мне за глаза бы хватило.

Фокс, разумеется сдерживаться вообще не стал:

- Чёт, ребята все никак определиться не могут – то ты им в матушки годишься, то в девицы… Бейджик тебе надо носить, хозяйка. Мол, такая и такая, светлый маг, целитель, огневик и просто хороший человек без вредных привычек…

- …но с одним вредным хранителем! – в тон ему продолжила я, - Не ворчи, пушок, они к нам со всей душой и по другому не умеют.

Меж тем, парень продолжал изливаться в благодарностях:

- …в моем доме в любое время готовы будут предоставить и кров, и стол!

– Ура, кажется, это все! Не люблю я оперу… - мой вредный шкет на плече мученически вздохнул.

Шикнув на язву и солнечно улыбнувшись оратору, я снова взяла слово:

- Что ж, слова твои достойны, молодец! Учтивы они и по сердцу мне! Я рада, что помочь сумела и ты сейчас здоров! - ох уж мне эта напевная манера плести словесные кружева.

Переведя взгляд на остальную группу, что нерешительно топталась впереди, уже для всех проговорила: