Ягуша. Тьма на ладони (СИ)

- Я нарекла ее Ладиррой, - твердо глядя мне в глаза, произнесла наша спасительница, бережно передавая мне сверток, - Совместила два имени – Лада и Ирриса. Это и будет мне достойной наградой. И более не обсуждается! Кстати, до самого утра малышка будет крепко спать – ей рождение далось нелегко, так что я погрузила чадушко в исцеляющий сон. Ирри тоже скоро уснет – она вся измучена, несмотря на мою помощь. Хотя старшая горничная говорит, что для первых родов, все прошло очень даже хорошо, так что не беспокойся.

- Ну, вот и породнились, - добродушно произнес Ирвин, заботливо подхватывая свою ненаглядную на руки. И, видя, что я собираюсь ответить, продолжил, - Хватит словесной шелухи, брат, лучше посмотри - какую красавицу тебе жена родила! Эх, надо бы и нам поторопиться!

И я посмотрел…

Боже… то чудо, что сейчас лежало у меня на руках, неожиданно затмило все, что существовало в этом мире ранее. Я почувствовал, как крошечный живой комочек с милым личиком становится вторым центром моей вселенной - наряду с обожаемой супругой.

Мимоходом отметил, что Росор разглядывал это сокровище с чудовищной смесью нежности и страдания, но жалеть родственника сейчас не мог – все мое существо кричало от счастья, не оставляя места ничему более. Бесконечная радость, свет, восторг и горячая любовь переполняли душу.

А шустрый золотой, озабоченно поглядывая на тени, залегшие под глазами Лады и ее бледное личико, быстро договорился с дедом о завтрашней встрече, попрощался и спешно покинул нас, открыв портал прямо в гостевые апартаменты. На руках великана расслабленно лежала девушка, а плечи оккупировал горностай.

Спустя некоторое время ушел и Росор, от души поздравив меня с рождением наследницы. Вопли за окном постепенно стихали - сколько же можно горланить, в самом деле. А вышедшие всем скопом горничные, наконец, пригласили меня посетить покои любимой жены, и ушли, оставляя нас наедине. Какое счастье!

Осторожно держа на руках нашу малютку, я заглянул в приоткрытую дверь спальни. Ирри лежала, устало откинувшись на подушки. Красивая, невероятно хрупкая и такая тихая, что я уж было решил, будто она спит.

Но подойдя поближе увидел, как моя женщина улыбается.

- Знаешь, - ее глуховатый голос был очень нежным, пронизанным необъяснимым чувством умиротворения и облегчения, - Сейчас, глядя, как ты прижимаешь к сердцу нашу дочь, я понимаю, что это именно то, ради чего стоило жить.

- А я живу ради вас, родная, - ком стоял в горле, говорить было трудно, поэтому мне оставалось только присесть у ее изголовья, наклониться и бережно поцеловать искусанные губы, - Спасибо тебе за это ни с чем не сравнимое счастье – держать на руках дочь.

Она мягко усмехнулась и сладко зевнула, мимоходом отметив:

- Наша милая Ладушка все-таки настояла на своем – назвала малышку Ладиррой, представляешь? А что? Мне уже нравится – красивое имя получилось, сильное.

- У этой доброй девочки легкая рука и верное сердце, - светло усмехнувшись, вставил я, - Если припомнить, то на языке ушастых это означает «всеми любимая».

-  Ну, это ж Лада… - сонно пробормотала супруга, уплывая в волшебную страну сновидений.

- Спи, родная, - тихонько прошептал я, невесомо целуя ее светлую макушку, - Наконец-то мы с тобой обрели то, что несравнимо важнее любых сокровищ этого мира - наше дитя.

***

Берегор. Глава 18.

Берегор. Глава 18.

Ирвин ван Гринг

Она заснула прямо у меня на руках, кажется, еще до того, как я шагнул в портал. Вымоталась, маленькая…

Юркий зверек, нагло оккупировавший мои плечи, что-то предельно сердито чирикал на своем зверином. Вряд-ли я ошибаюсь - в адрес хозяев сих мест.

- Уймись! Разбудишь еще, - негромко сказал я ему и – о, чудо! – животное мгновенно перестало трещать, обиженно фыркнув напоследок.

- Не настолько уж местные и плохи. Вышло так. А с нашей девочкой я сам поговорю, как проснется, - примиряюще аргументировал я, осторожно усаживаясь в глубокое кресло вместе со своей двойной ношей, - Чтобы больше берегла себя. Ты, кстати, тоже поговори – вдруг послушает?

Фокс, несколько оторопевший после моих слов, неловко перебрался на широкий подлокотник и внимательно вгляделся своими медовыми глазами (точь-в-точь, как большие янтарные бусины) - в мои. Затем медленно кивнул и, видимо посчитав разговор завершенным, поскакал устраиваться на любимую пуховую подушку – спать.

Ладушка чуть пошевельнулась во сне, пытаясь лечь поудобнее. Ее спокойное дыхание невесомым ветерком прошлось по коже. Я расслабленно откинул голову на спинку и прикрыл веки, с явным удовольствием ощущая грудью биение беспокойного сердечка, тепло стройного тела и манящий аромат. Моя.

Ладушка, Ладонька, Лада. Счастье мое непоседливое!

Эх, надо бы все-таки уложить ее на кровать …

***

Лада ван Кош