Яйца

Тут я почувствовал некоторое облегчение, вроде напряжение снято. Да и на вопрос мой желающих ответить нашлось немало, что очень важно для меня было в тот момент. Немного приподняв себе настроение, начал я беседу продолжать, скорее для того, чтоб убедить организаторов подарка в том, что я на самом деле очень ценю содержимое целого ведра.

– А ведь у нас дома-то много яиц и не бывает, так, купим штук десять и на неделю растягиваем. Всё потому, что…

Тут я сделал ничтожно малую паузу, чтоб захватить глоток воздуха, о чём очень пожалел впоследствии, ведь собирался продолжить свою речь, дабы объяснить сказанное, а именно, почему много яиц в нашем доме не бывает. Тут всё просто, на мой взгляд, и логично. Ну, скажи, читатель, что бы подумал ты, если б сидел в то время рядом со мной? И вообще, успел ли ты что-то подумать? А вот мой брат успел не только подумать, но и еще втиснуться в этот наикратчайший промежуток моего молчания, и закончить речь за меня!

Он возмущённо, и с видом глубоко правильного и серьёзного человека, знающего толк в яйцах и подарках от родственников, громогласно заявил:

– А вот мы яйца любим! Не пройдёт и дня, чтоб мы что-то с ними не приготовили: и амлет, и яичницу, и запеканку, и в выпечку кладём, а уж как дочка наша гоголь-моголь любит! Так что, если не хочешь, то я с удовольствием заберу их себе!

– Ты не понял, – начал было оправдываться я, чтоб как-то спасти своё положение. Но брат, своим ораторным искусством (а этого ему не занимать), затмил все мои попытки объясниться.

Он продолжал произносить бессмысленные слова, будто с трибуны нёс наиважнейшую речь. Я даже допускаю мысль, что он тем самым пытался за меня объясниться перед ничего не понимающими сёстрами-братьями. Но объясниться так, чтоб оставить меня утопать в моей безнравственности (как считал он), а себя представить в высоком моральном облике.

Всё. Это был всем провалам провал. Теперь уж и нет смысла объяснять что-то по поводу того, почему яйца в нашем доме водятся, но мало. Даже если у сидящих рядом было своё мнение, то оно растаяло после представления меня, как человека бессовестного, наглого, невоспитанного и прилюдно обсуждающего на самом деле дорогого для меня подарка.