Яйца раздора

Я не захотела отставать от подруги и, последовав ее примеру, тоже постаралась принять царственную позу. Я, как и Лялька, откинулась было назад, закинув ногу на ногу, но, к моему полному неудовольствию, тут же съехала по скользкой кожаной спинке вниз. Я не учла того факта, что на мне был надет шелковый брючный костюм, а шелк по коже скользит, как окаянный. Я постаралась быстро исправить положение и, привстав на полусогнутых, снова откинулась на спинку кресла. Ситуация повторилась.

— Тьфу ты, черт, — выругалась я и вернулась в первоначальное положение на краешке сиденья. — И кто их выдумал, эти кожаные сиденья?

Наблюдавшая за моими телодвижениями Лялька едва сдерживала смех. Наконец она не выдержала и расхохоталась, а Макс, решив, что гроза миновала, резво вскочил на ноги и, чокнувшись своей рюмкой об наши, провозгласил тост:

— За прекрасных дам! — сказал он, потом опомнился и добавил: — За самых прекрасных!

Мы удовлетворенно кивнули и выпили. Макс тут же налил по второй и предложил выпить за нашу с ним поездку в Лондон. За это, конечно, нельзя было не выпить, и мы выпили снова. Потом мы все вместе стали рассматривать привезенные нами бриллианты и изумруды и строить догадки о том, как же это они попали в коробку с конфетами и какова во всем этом роль дяди Жоры Сизова.

Макс сказал, что вероятнее всего дядя Жора, он же Георгий Владимирович Сизов, приторговывал в тайне от фирмы неучтенной продукцией.

Максова фирма занимается изготовлением ювелирных изделий и огранкой драгоценных камней и, естественно, закупает для этого сырье, в частности, на Урале. Все это делается абсолютно официально и в соответствии с лицензией. Но вот часть этого сырья шла, по всей вероятности, мимо фирмы и оседала непосредственно у господина Сизова, который проторил дорожку за рубеж и переправлял необработанные, а порой и обработанные, а возможно, и краденые камни в Германию. Очевидно, и на этот раз он собирался перевезти камни в Мюнхен, да вот Макс случайно перепутал коробки с конфетами и, схватив не те, оставил своего зама «с носом».

Разобравшись во всем этом запутанном деле, мы выпили за то, что справедливость все-таки восторжествовала и дядя Жора остался ни с чем, а мы, слава богу, остались живы и здоровы.

Потом, когда нам захотелось есть, Макс спрятал бриллианты в сейф (не таскать же их с собой), и мы поехали обедать в ресторан, где наш обед плавно перетек в ужин.

Потом нас занесло в какой-то закрытый клуб, потом в какой-то открытый театр…

В общем, о том, что мы собирались посетить милицию, я вспомнила только на следующий день.

Снова мы встретились с Максом уже через три дня — выходили в свет на какую-то благотворительную тусовку.

О бриллиантах я не заговаривала, а Макс о них и вовсе не вспоминал. Сказал только, что дядя Жора так в Москве и не объявился, и никто его до сих пор не может найти. Впрочем, меня это не удивило. Вряд ли его кто-нибудь вообще теперь увидит. Разве что только где-нибудь за рубежом. Дядя Жора наверняка уже столько бриллиантов наворовал, что лежит теперь в шезлонге где-нибудь на побережье Средиземного моря, имеет солидный счет в мюнхенском или каком-нибудь другом банке и в ус себе не дует.

Но я ошибалась. Ни на каком побережье дядя Жора не лежал.

Он сидел. И сидел он в ресторане гостиницы «Савой», а напротив него сидел... Макс.

Они обедали и мирно по-деловому беседовали и даже смеялись чему-то иногда. Я в этом ресторане оказалась случайно. Отцов американский друг и коллега, Джек Маклахен, пригласил нас на обед.

Макс меня увидел сразу же, но, сделав вид, что не заметил, как ни в чем не бывало продолжал разговаривать с Сизовым. Мне же захотелось, не откладывая, прямо там, в ресторане, умереть. Но я, как ни странно, не умерла и даже высидела весь обед до конца.

Потом, уже на следующий день, Макс пытался мне все объяснить: дескать, он — деловой человек, и как деловой человек, он не должен бежать в милицию и ябедничать на своего заместителя, который обворовывал фирму на протяжении нескольких лет. Он сам, дескать, накажет господина Сизова и стребует с него компенсацию за финансовый и моральный ущерб.

— Я получу с него большие деньги, — объяснял мне Макс. — Очень большие деньги. А если сдам его в милицию, то не получу ничего. Кроме неприятностей, разумеется. Ведь если станет известно о левой продукции, которая проходила через фирму, мне же первому не поздоровится. Налетят «маски-шоу», все вверх дном перевернут, что понравится заберут, да еще и в кутузку упекут...

— А сколько ты получишь с него за убийство Ковальчука и тех двоих на дороге в «Фольксвагене»? — спросила я.

Макс поморщился и отвернулся.

— Все это не доказано, — нехотя произнес он. — Просто совпадение.

— Совпадение?! — От возмущения кровь бросилась мне в голову. — А то, что нас с Лялькой в лесу чуть не убили. Это что, тоже совпадение?! Какую компенсацию ты получишь за нас?

Макс промолчал.

В общем, слаб оказался на поверку любимый. Не устоял перед соблазном присвоить себе дяди Жорины камушки. Не хватило сил отказаться от такого богатства. А может, и не было такого желания.