Яйцо кукушки. История разоблачения легендарного хакера

Какие остались записи регистрации его активности?

Как контролировать пользователя, обладающего привилегиями системного уровня?

Опишите технические аспекты проникновения в компьютеры.

Каким образом получены пароли с компьютера Край в Ливерморе?

Каким образом были получены привилегии суперпользователя?

Принимал ли нарушитель меры предосторожности против обнаружения?

Что-то в вопросах было неправильно. Может, то, что ответами на эти вопросы можно воспользоваться для проникновения в компьютерные системы? Нет, они имели «защитную» направленность. Может, меня обижало то, что АНБ только собирает информацию и ни с кем не делится ею? Нет, это не так. Я с этим уже примирился.

Наконец, я понял, почему эти вопросы так уязвляют меня.

Дело было не в их сути, а в их нейтральности. Они предполагали некоего обезличенного врага — облагороженного «нарушителя». Они рассматривали хакера как техническую проблему, которую требовалось решать чисто техническими методами. Если кто-то обдирает вас до нитки, а вы теоретизируете — толку не будет. Пока эти вопросы остаются безличными и отрешенными, люди из АНБ никогда не поймут, что нарушена не просто защита компьютеров — это общество подверглось нападению. Как ученый, я понимал важность абстрагирования. Но я никогда не решу задачу, пока не проникнусь ее конкретикой: беспокойством за раковых пациентов, которым запросто мог навредить этот парень, злостью на хакера, напрямую угрожающего всем нам. Я перефразировал вопросы и написал новый список.

Как этот негодяй проникает в компьютеры?

В какие системы он пролез?

Как этот ублюдок стал суперпользователем?

Как эта вошь добыла пароли к компьютеру Крей в Ливерморе?

Заботится ли вонючка, чтобы его не обнаружили?

Можно ли зафиксировать паразита, если он системный менеджер?

Как проследить гадину до ее норы?

Вот на эти вопросы я смогу ответить.

Я чувствовал себя по-настоящему оскорбленным: тем, что тратил свое время на отслеживание вандала, вместо астрономии. Тем, что шпион безнаказанно мог грести информацию. Бездействием своего правительства. А как еще мог длинноволосый астроном без галстука пронять кучку технократов? К тому же без допуска. (Наверное, существовало что-то вроде правила: «Нет галстука, нет допуска».)

Позже они мне показали несколько своих компьютерных систем. Эффект был обескураживающим. В каждой из комнат, куда я заходил, мигала красная лампочка на потолке, с сообщением: «Предупреждаем каждого, кто находится здесь, не говорить ничего секретного.»

— Что означает отдел Х-1? — спросил я своего гида.

— Да ничего особенного, — ответила она. — В АНБ двадцать четыре отдела, каждый со своей буквой. X занимается надежностью программного обеспечения. Мы проверяем компьютеры на надежность. В Х-1 собрались математики, которые тестируют программное обеспечение, стараясь обнаружить бреши на стадии проектирования. Люди из Х-2 сидят за компьютерами, стараясь выявить слабые места в уже написанном программном обеспечении.

— Так вот для чего вас интересуют слабые места в компьютерах?

— Да. Какой-нибудь отдел АНБ может потратить три года на создание надежного компьютера. Сначала Х-1 исследует его проект, а уже потом им займется Х-2, выискивая бреши. Если мы что-нибудь находим, то мы возвращаем их продукт, но не говорим, где обнаружена ошибка. Мы оставляем им это в качестве головоломки.

Я поинтересовался, не займутся ли они решением проблемы Гну-Эмакса. Попутно я спросил, нельзя ли оказать поддержку нашей работе. Каждый сожалел, что наше финансирование целиком определяется грантами на физические исследования. Однако помощи не предложили.

— Это было бы легче сделать, если бы вы были военными подрядчиками, — сказал мне один из шпиков. — АНБ держит дистанцию с академическими институтами. Между ними, похоже, взаимное недоверие.

Экскурсия по АНБ плавно перешла в ланч, так что я поздно покинул Форт Мид, и еще много времени потерял по дороге в ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. Около двух часов пополудни я обнаружил никак не обозначенный поворот и подъехал к охраняемым воротам на час позже.

Охранник уставился на меня так, словно я только что прибыл с Марса.

— К кому ты сюда приехал?

— К Тиджею.

— Фамилия?

— Столл. — Охранник протянул мне анкету для заполнения, положив на приборную доску взятого напрокат автомобиля голубой пропуск.

Пропуск от ЦРУ на право парковки для Очень Важных Персон. За такое можно удержать 5 долларов с Народной Республики Беркли. Может быть, даже все 10. Полный сюр. Воздух звенел от стрекотания молодых цикад и кряканья диких уток. Что делает стая уток перед входом в здание ЦРУ?

Тиджей не сказал мне, какие технические средства потребуются для моего сообщения, но на всякий случай я захватил схемы для проектора, сунув их в пакет.

— Ты опоздал, — окликнул меня Тиджей с другого конца фойе. Что я могу сказать? Что всегда запутываюсь на больших шоссе?