Яхромский мост: Крах «Тайфуна»

Основной удар врага приняла на себя головная бронеплощадка, где вышло из строя первое орудие и ранен был почти весь его расчет. Второй жертвой вражеского огня стал бронепаровоз. Он начал сильно «парить», и тем самым затруднил противнику прицеливание, что не позволило нанести еще большие повреждения. Но от полного уничтожения бронепоезд спасло появление наших танков. По свидетельству командующего 1-й УдА «противник, пытавшийся продвинуться к Дмитрову, был остановлен огнем танков, выдвинутых по распоряжению генерала Д.Д. Лелюшенко на дорогу Яхрома – Дмитров» [217].

В документах 7-й тд немцев не просматривается никаких следов попыток прорваться в Дмитров. Сам город находился в полосе наступления 14-й мтд, и никаких планов по содействию соседу в этот день не существовало. Более того, вскоре 7-я тд сама стала просить у него помощи. Вдобавок в утренние часы еще не был занят гребень высот перед плацдармом, и расширение его на север на большое расстояние при ограниченных силах (пока не набиралось и батальона пехоты) было опасным. В этом отношении показательна одна из радиограмм посланных Мантейфелем: «5–6 км севернее собственного плацдарма пока пригодный мост. Прошу дать указание 14-й мтд, так как собственных сил не хватает»[218].

Поэтому при чтении ставшего хрестоматийным [219] рассказа генерала Д.Д. Лелюшенко, который из-за своей драматичности воспроизводится и в исторических трудах[220], возникают серьезные сомнения в достоверности нарисованной им картины.

«Рассвет застал нас в Дмитрове. В городе было пустынно. Наших войск нет, только трехорудийная зенитная батарея стоит на площади возле церкви, неизвестно, кому подчинена. А южнее города, уже на восточном берегу канала Москва – Волга, слышна частая стрельба танковых орудий. Выскочили на машине на окраину и видим, как вдоль шоссе ползет более двух десятков вражеских танков. Перед ними отходит наша мотоциклетная рота, накануне посланная в разведку.

Критическое положение! Противник вот-вот ворвется в Дмитров, а здесь штабы двух армий»[221].

Впечатляет описание пустого Дмитрова. Но ведь Д.Д. Лелюшенко прекрасно знал, что в городе войска есть, поскольку накануне лично информировал В.И. Кузнецова о положении своих войск и предупреждал о скором появлении противника! По свидетельству начальника политотдела 1-й УдА, этот разговор происходил даже не с глазу на глаз, а на заседании Военного совета армии[222], а в приведенной выше цитате штаб соседней армии упомянут!

После обнаружения вражеских танков Д.Д. Лелюшенко неожиданно видит и наш бронепоезд. И, несмотря, но то, что от южной окраины города танкам остается всего несколько минут хода до центра, командарм останавливает состав (ведущий бой!) и вступает в диалог с командиром.

«– Командир бронепоезда N73 капитан Малышев, – представился он. – Отошел от Яхромы, когда в город ворвались вражеские танки. Веду с ними бой. Уничтожил восемь машин»[223].

Даже если диалог и имел место, его содержание вряд ли было таким. Ф.Д. Малышев в день боя был еще старшим лейтенантом и даже в конце дня, когда писал свой рапорт, не знал: подбил ли он вообще какие-нибудь танки. И послан в бой он был генералом Кузнецовым, которому подчинялся уже несколько дней. Поэтому, когда несколькими абзацами далее командарм-30 утверждает, что именно он принес в штаб 1-й УдА известие о появлении противника, а Кузнецов ему не верил [224], становится понятно, что это неправда. Картина удручающая. Части 1-й УдА уже ведут бой, а их командир занимает позицию стороннего наблюдателя! Зачем он расставлял эти части и ставил задачу на оборону? Итак, эти страницы мемуаров Д.Д. Лелюшенко отражают скорее личные взаимоотношения двух генералов, а не реальную обстановку сложившуюся на поле боя. И достоверными остаются только строки, где говорится о вводе в бой танков.