Яхромский мост: Крах «Тайфуна»

«30.11.1941 немцы на рассвете начали нас атаковать и до 14 часов нами было отбито 6 атак. Примерно в 10–11 часов 30.11 налетели наши 2 самолета Пе-2 и начали бомбить д. Сафоново. При этой бомбежке наше 2-е орудие от прямого попадания было уничтожено вместе с расчетом. 122 мм орудие было при первом артобстреле д. Сафоново со стороны немцев, т. е. на рассвете, выведено из строя, и орудийный расчет полностью вышел из строя. Осталась одна 45 мм пушка. Но немцы почему-то атаковали без танков.

У нас были большие потери убитыми и ранеными. А также осталось мало пулеметов и минометов. Командир 4-й роты мл. лейтенант Пшеничников – ранен, командир 5-й роты, фамилию не помню, – ранен, командир батальона cm. лейтенант Любимов (ему в д. Сафонове прибыл приказ 28.11.1941 о присвоении звания капитана) ранен.

В третьем часу дня 30.11 немцы открыли по д. Сафоново артогонь, и меня ранило в левый висок, в результате чего я потерял левый глаз. Расчет 1-го орудия был почти весь выведен из строя, остались у орудия я, и рядовой Иванов.

До вечера было сравнительное затишье, а потом из леса вышли 4 танка и, ведя огонь, двинулись на д. Сафоново. Рядовой Иванов при подноске снарядов был убит, и бронебойных снарядов у нас осталось 4 штуки, а осколочных было много.

Оставшаяся пехота замерла в ожидании, так как танки были уже в 150 метрах от деревни. Наше орудие не открывает огня, и начали кричать в сторону нашей огневой позиции: «Вы что, так вашу мать, заснули?!» Орудие было побелено белой глиной, и на фоне снега его заметить было трудно на расстоянии 15–20 метров. Я зарядил орудие и выжидал приближения танков. Кстати, танки шли без пехоты почему-то. Но, по-видимому, из-за ранения мне казалось, что танки еще далеко, т. к. я потерял много крови. На расстоянии примерно 70–80 метров первым выстрелом был поражен головной танк, а потом и все остальные. За этот бой меня представляли к высшей правительственной награде ордену Ленина.

При ведении огня по танкам я не проявил никакого героизма, т. к. у меня было какое-то такое состояние, о котором трудно рассказать: во рту горечь, все безразлично, в оставшемся правом глазу мелькали желтые круги, которые мешали мне прицеливаться. Очень плохо видел сетку и перекрест в панораме. И было безразлично, убьют меня или не убьют.