Якоб решает любить

Двое в форме схватили протестанта, а третий обнажил его зад и заставил лечь на стол. Затем их главный вздохнул, давая понять, что вообще-то такие обязанности ниже его достоинства, достал из кофра палку, занял позицию позади своей жертвы и ударил. Двадцать ударов были нанесены умело и элегантно. Протестанта бросили в полубессознательном состоянии, и настал черед его жены. В конце концов обоих прогнали прочь, обзывая и издеваясь.

Другой чете тоже не поздоровилось. У них была довольно дорогая одежда и ухоженные руки. Когда они запутались в собственных ответах относительно рода занятий и старший чиновник решил, что они никак не могут быть крестьянами, их наказали таким же образом. Всем же остальным выдали по три гульдена, и еще до полудня они отчалили. Фредерик сел на место корабельщика, у руля, и скомандовал: «Весла в воду!»

За четыре недели они доплыли до Баната. В Тителе на Тисе их встретили другие чиновники, снова обыскали и допросили, затем они прошли через шлюзы в Бегский канал, и каторжники-бурлаки отбуксировали их к Темешвару. Когда надо было общаться с властями, всегда посылали Фредерика, он уже привык к этому и считал само собой разумеющимся.

Наконец они прибыли. Но куда? Обещанная им земля оказалась огромной болотистой равниной, поросшей бурьяном и колючим кустарником, где дули холодные ветры и бесконечно лил дождь. Дороги, какие имелись, развезло, и воловьи упряжки, на которых переселенцев повезли в несколько уже отстроенных деревень, надолго застревали в грязи.

Большинство из них перезимовали в Мерсидорфе, там их встретили враждебно настроенные крестьяне и другие колонисты, которые месяцами и годами ютились в переполненных домах и надеялись на строительство новых сел. Темешварские власти никуда не торопились, в этих краях еще не видали ни одного чиновника или топографа. Лотарингцы много раз писали в город, но письма оставались без ответа. А если какой ответ и приходил, то лишь с обещаниями и увещеваниями. Поэтому некоторые семьи отправились дальше.

Единственным утешением было то, что там они встретили множество других лотарингцев. Даже нужда была такой же, как дома. Фредерик, Ева, ее мать и еще несколько человек поселились в хлеву крестьянской супружеской пары родом из Марсаля. Они надеялись, что не позднее весны, когда почва оттает, у них будет свой участок земли, на котором они смогут построить дом. Пусть небольшой, хотя бы пару йохов[24], для начала.

Летом 1771 года водоемы и болота этих мест начали гнить, распространяя отвратительный смрад. По вечерам на людей набрасывались полчища комаров, и первый случай болотной лихорадки не заставил себя ждать, затем заболели десятки. Послали в Темешвар за докторами, но никто не приехал. В общем, они были предоставлены сами себе и природе, которая могла уничтожать их, когда захочет. В это время умерла и теща Фредерика. Сначала она несколько дней страдала от болей, поноса и жгучей жажды, потом впала в апатию и, наконец, потеряла сознание на руках у дочери.

Следующей весной Фредерик решил сам поехать в Темешвар, нанял лошадь, надел свою лучшую одежду и умчался галопом. Он понимал: если в ближайшее время положение не изменится, то им и в этом году не собрать урожай, придется опять просить подаяния. О том, как Фредерик добился разговора с темешварскими властями, известно столь же мало, как и о том, как он попал в венскую Придворную палату. Однако два дня спустя он появился на горизонте, следом за ним ехали несколько всадников и карета. Ева выбежала ему навстречу, но вместо того чтобы обнять молодую жену и отдохнуть, он вместе со всей кавалькадой проскакал мимо Мерсидорфа.

Они спешились лишь возле холма, который много позже был назван Цыганским. Обозрев ландшафт, сделали первые прикидки, и вскоре топографы и инженеры взялись за дело. Однажды утром Фредерик собрал лотарингцев и сказал: «Как вам известно, я ездил в Темешвар. Я пригрозил им, что мы сами возьмем себе землю, если они не приедут и не разметят ее в ближайшее время. Что мы построим себе дома там, где посчитаем нужным, и никогда не будем платить налогов. Это сработало. Теперь участки размечены, завтра начинаем строиться. Мужики, нам предстоит много работы, так что ложитесь спать пораньше и не напивайтесь».

Еще до восхода солнца жены разбудили мужей, те позавтракали, чем Бог послал, и выпили шнапсу, чтобы согреться. Жены проводили их до границы села и смотрели им вслед, пока они не скрылись за горизонтом. Колонна из тачек, лошадей и людей остановилась только там, где впоследствии появился Трибсветтер. Мужчины начали рыть первую из четырех ям, откуда таскали землю для строительства домов. Кабак построили прежде церкви.