Якобы книга, или млечныемукидва

В кресле за компьютером сидел вожак, в кабинете же все было перевернуто вверх дном: обыск, видно, начинали отсюда. Немного обнадеживало лишь то, что любимая моя кружка цвета морской волны стояла нетронута, будучи задвинутой к стене. А то, что передо мной предстал сам вожак, я определил по характерному золотому кольцу в носу и устрашающим боевым насечкам на щеках. Тот, надменно глядя в меня, как феодал на провинившегося садовника, протокольно поинтересовался:

– Никольский?

– Да, я, – сразу я как-то понял, что отрицать очевидное с моей стороны было бы неблагоразумно.

– Проблемы у тебя… Никольский, – произнес он тоном, слышанным мной в каком-то популярном сериале бандитского репертуара.

На это я возражал, что мне пока и нечего сказать, что на вопросы я стану отвечать только в присутствии адвоката. Не скрою, такую модель поведения я тоже почерпнул из какого-то фильма, едва ли отечественного разлива. На практике же мое заявление изрядно взбеленило вожака, тот аж поперхнулся, явно успев отвыкнуть от подобных вольностей – болтовне про права человека и прочие презумпции невиновности.

– Ты у меня, падла, так заговоришь, что никакой адвокатишка тебя не вытащит! – начал было орать он, но что-то его сдержало.

В дверях, позади меня, замаячил Козырь. При его появлении вожак сменил гнев на милость, переключив все внимание на него. Они бросились друг к другу брататься, попутно обсуждая какие-то «терки и стрелки», громко и задорно при этом гогоча. Наконец, наговорившись о делах давно минувших дней, Козырь обратил внимание на то, что я оказался в затруднительном положении, сообщив вожаку, что забирает меня с собой и в обиду не даст. Вожак не возражал, лениво махнув рукой, мол, не больно-то и хотелось, после чего вновь уткнулся в свой мой компьютер.

Пока мы поднимались к Козырю на третий этаж, он сосредоточенно молчал. Но стоило нам зайти к нему в кабинет, как тот тут же заговорил:

– Ну, чего-как, живой? – подбадривая, спросил Козырь. – Да ты не ссы, они раньше, было время, каждый месяц почти наезжали, а сейчас ничего: раз в полгода, в среднем.

– А что им надо-то? – возмутился я.

Козырь взглянул на меня с застывшей улыбкой, ухмыльнувшись:

– Как что? Увеличить хотят свой процент с нашей прибыли, чего же еще? А для этого им надо до чего-нибудь докопаться. Но мы это уже много раз проходили, старые ошибки учли. Ты, кстати, сам ведь ордер на обыск подписал…

– Я??? – искренне поразился я.

– Ну а кто, не Папа Римский же! Ты читай, что подписываешь-то…

– Гарик Валентиныч, да я… – начал было я речь в свою защиту.

– Да ладно, – примиряющим тоном продолжал он, – твоей вины тут особо и нет, хотя, конечно, надо быть повнимательней. Умение подписывать бумаги не глядя, но зная, что в них – приходит с годами, тут надо тактильненько, по типу бумаги уже ощущать, – успокоил меня Козырь. – Это все работа той секретутки, ты с ней еще обедал все, помню… Афиногеновой… Забыл… как там звать ее…

– Афина, – подсказал я.

– Афина? Хм, не уверен, что это ее настоящее имя, да… не важно. Частенько через офис-манагеров такие дела и обделывают, подсовывают ордера, а она ударила по нашему, уж извини, самому слабому звену – по тебе, воспользовавшись твоей неопытностью. Другие-то уж научены. Наверное, тут есть и мой косяк, надо было тебя предупредить хоть, да вылетело совсем из головы с этой стачкой. Не думал, не думал, что эти сейчас сунутся; обычно они, когда мы на подъеме, влезают, но тут уж все так наслоилось друг на друга, почувствовали слабину, гиены!

– Да, не знаю, что и сказать, – прервал я тишину.

– А ничего не говори, просто работай дальше, а сейчас езжай домой, они весь день тут шерстить будут, – заверил меня Козырь.

– Спасибо, что вытащили меня оттуда, – поблагодарил я шефа и, набравшись наглости, решил все-таки осведомиться о дальнейшей судьбе Афины, – а что теперь с ней… с Афиногеновой будет?

Тот вновь удивленно глянул на меня, после чего, рассмеявшись, вылез из своего кожаного кресла и похлопал меня по плечу.

– Да не твоя морока, поедет в другой город гастролировать, ей, думаю, не привыкать, – и затем, догадавшись, видимо, в чем мой интерес, добавил: ааа… запал на нее, что ли? Это ты зря. Да, хороша, чертовка, но, уверен, больше ты ее не увидишь…

И без всякой уже иронии, вполне серьезно посоветовал: «Ты ее забудь, такие мадмуазельки все равно никого и никогда не любят, кроме его величества длинного рубля, канешн».

Принужденно усмехнувшись, хоть было не так уж весело от последних событий в целом, я побрел через третий этаж на выход, минуя свой, второй. Отчего-то мне совершенно не хотелось встречать своих коллег, за исключением, пожалуй, Моники, ведь Моника оказалась права…

Голова 34. В гостях у сказки