Якорь в сердце

— Товарищи, считаю необходимым предупредить вас, что пока это косвенные доказательства, — строго сказал Стабинь, — наши догадки и логические выводы. Между прочим, Лепсис, не позвоните ли вы в оптический магазин? Скоро уже четыре…

— Видимо, без очков не может найти в магазин дорогу, — положив трубку, сказал Лепсис. — Сержант чувствует себя весьма недурно и изъявил готовность дежурить и завтра. — Он пожал плечами. — Продавщицы там хоть куда, а толку что, если к ним ходят подслеповатые…

Стабиня не тянуло на плоские шутки.

— Тогда возьмемся сперва за Крума. Поехали в больницу!

Крум был не из тех, кого можно взять голыми руками. Он категорически отказался давать показания.

— Не имеете права, — повторял он после каждого вопроса. — Я больной человек, у меня ранено плечо. Мало ли что я наплету в лихорадке, а вы мне пришьете дело только из-за того, что я уже раз судился… И вообще, я никакой обувной фабрики не знаю и в жизни там не был! — Крум повернулся к стене и натянул на голову одеяло.

— Симулирует, — возмущенный, воскликнул Мурьямов.

В коридоре навстречу им спешила сестра.

— Звонил капитан Лепсис. Просит вас немедленно связаться с управлением, — возбужденно рассказывала она. По всему видно, и ей передалось волнение эксперта.

— Все полетело к чертям собачьим, — Стабинь услышал на том конце провода рассерженный голос Лепсиса. — «Птичка» выпорхнула. От нечего делать еще обзвонил оптические магазины, представьте себе, он уже давно ходит в очках. Наверно, его не устраивал срок заказа, и он зашел в другой магазин. В той лавочке оказались нужные ему цейсовские стекла… Почему они нас не предупредили? Но мы же сами дали отбой, когда устроили засаду в первом магазине. Заведующего не в чем винить…

— Что же теперь? — спросил Мурьямов, после того как Стабинь передал содержание телефонного разговора.

— Поезжайте к Скуе на квартиру и арестуйте его! Заодно сделайте обыск…

— Без санкции прокурора?

Стабинь посмотрел на часы.

— Успею, — сказал он. — Через полчаса вам привезут бумаги.

* * *

Последняя сцена этой короткой криминальной драмы началась в половине двенадцатого, спустя ровно двадцать четыре часа после того, как воры вломились на обувную фабрику. Она происходила в управлении милиции, куда с разрешения врача был доставлен также и Крум. Очную ставку Стабинь отложил на потом. В словесной битве ведущая роль принадлежала актам экспертизы, которые были разложены на видном месте по соседству с польской курткой, найденной на квартире Скуи.

Стабинь пока не пускал свое оружие в дело. Хотел дать юноше возможность смягчить свою вину чистосердечным признанием.

— Расскажите, как провели вчерашний вечер!

Скуя бросил вызывающий взгляд на следователя, затем ухмыльнулся:

— Не понимаю, с чего это я должен перед вами отчитываться… Но мне не жалко… Сидел дома и читал, а потом заснул.

— У вас есть свидетели?

— Ваш лейтенант, — ответил Скуя. — Он видел, что я живу один в отдельной квартире, видел, что у меня на столе несколько книг, могу принести бумажку с печатью, что я грамотный.

— А до этого? — спокойно спросил Стабинь.

— Был в киношке, — Скуя вытащил из кармана два билета. — С дамой, чью фамилию называть не стану, не хочу компрометировать замужнюю женщину.

Билеты, в самом деле, были вчерашние.

— Насколько мне известно, продленный сеанс в «Айне» кончается незадолго до одиннадцати, — довольный, сказал Стабинь. — И так называемую даму мы скоро вам покажем. Но сперва я попрошу объяснить, как отпечаток вашей ладони мог попасть в опечатанный цех обувной фабрики.

Стабинь один за другим выложил и свои козыри, не давая времени парню на новую ложь:

— Теперь познакомьтесь с экспертизой. Ниточка на ноже сторожа идентична ткани этой куртки. Вот свидетельство, подписанное двумя лицами, что эта самая куртка была на вашем соучастнике Круме… Вот написанная вашей рукой записка, которую нашли в кармане Крума, и той же рукой подделанная подпись в магазине, где вы заказали очки вместо тех, что разбили в саду Трубека. Вот заключение специалиста. Вот признание ваших старых знакомых кровельщиков в том, что они рассказали вам о предстоящем ремонте и заодно похвастались, что через окно легко попасть в запертый цех. Надо полагать, у Крума для подобного восхождения кишка была тонка, поэтому вы решили воспользоваться люком, о существовании которого знали, потому что когда-то работали на этой фабрике… Не отпирайтесь, Скуя, расскажите лучше откровенно, как вы сошли с прямой дороги честного рабочего человека.

Куда подевался недавний цинизм, его словно стерли влажной губкой. Открылось настоящее лицо парня. В нем было еще столько незапятнанного белого цвета, что Стабинь в своем заключении счел возможным просить прокурора и судью применять к заключенному смягчающие вину статьи и пункты.