Яков Брюс – московский колдун

Следующие двадцать минут он перепробовал все мыслимые варианты и позы. Всё, чем только можно было достать до гильзы, лежащей на широком столе, на сидении стула, а затем, на полу. Результат был один и тот же. При соприкосновении гильзы и кожи, происходил переход в другое пространство.

Из этого вытекал лишь единственный вывод: — «Выходит, её постоянно нужно носить в каком-то чехле или, к примеру, в кисете. Иначе так и будешь с трудом шевелиться, как снулая рыба.

Однако, такое включение амулета хорошо только в мирное время, когда у тебя есть в запасе не менее половины минуты. Ведь нужно вынуть мешочек, развязать тугую тесёмку и вытащить гильзу. Во время войны, счёт часто идёт на мгновения, которых тебе могут не дать». — угрюмо резюмировал Глеб: — «Так, как же такой артефакт использовали в скоротечном бою?»

Он ещё раз взглянул на блестящую гильзу, лежащую возле шкатулки. Судя по небольшому ушку, припаянному к узкому горлышку, медальон носили на прочном шнурке или цепочке.

Скорее всего, он находился рядом с нательным крестом. Потому, что браслеты и прочие фенечки современных людей, тогда считались женскими штучками. Они, почему-то, были не в моде у нормальных мужчин. Не то, что сейчас.

Глеб полазил в ящике компьютерного стола и нашёл там жёлтый футлярчик от использованного тюбика с губною помадой. Когда-то давно, он зачем-то взял его у своей мамы, но потом, никуда не смог приспособить и оставил валяться до лучших времён.

— «Вот теперь пригодился». — весело подумал «народный умелец». Снял с тюбика крышку в виде пустотелого цилиндрика с закрытым концом. Открыл складной нож, которым иногда очинял карандаш, и разрезал деталь из пластмассы на две половины.

Часть крышечки с тоненьким донцем пошла на низ артефакта. Туда, где имелась закраина «винтовочной гильзы». Она наделась с огромным трудом. Зато «натянулась» удивительно прочно и сидела, словно влитая.

С верхней частью оказалось куда больше хлопот. Её внутренний размер превышал наружный диаметр амулета. Поэтому, она не желала держаться. Пришлось обмотать дульце полоской из лейкопластыря и лишь после этого всё получилось.

Теперь пластмасса закрывала верх и низ блестящей «игольницы», а между ними оставался прогал шириной в полтора сантиметра. Этого оказалось достаточно для того, чтобы артефакт не касался кожи груди. В то же время, его было нетрудно достать любым пальцем руки. Нужно лишь сунуть их под рубашку.

Впрочем, это может помочь лишь в спокойное мирное время. Да и то если, конечно, на тебя не нападут бандюки. В ходе скоротечного боя подобный приём никуда не годится. Тем более, если война ведётся зимой, а на тебя напялен бушлат и ещё десять тёплых одёжек.

Глеб взял шкатулку со швейными принадлежностями. Нашёл там подходящий кусочек прочной тесьмы. Продел его в ушко и связал концы надёжным узлом. Расстегнул ворот рубашки и надёл на шею небольшой артефакт.

Гильза примостилась рядом с массивным крестом, подаренным бабушкой Евдокией Семёновной. Парень посмотрел на будильник, а затем на ручные часы. Там и там, секунды бежали с одинаковой скоростью.

Он не провалился в замедленный поток течения времени и в зеркале отражался так же ясно, как раньше. Решив проверить, так ли это на деле, Глеб застегнул пуговицы на рубашке и двинулся в кухню. Мама возилась у горящей плиты. Он подошёл к ней спросил: — Что будет сегодня на ужин?

— Как приготовлю, так всё и узнаешь. — она быстро взглянула на сына и продолжила заниматься домашней работой.

— «Мама меня видит и слышит. Значит, время для неё и меня идёт в нормальном режиме. Чего, собственно, я и хотел». — рассудил Глеб и вернулся в свою тесную комнату. Сел у стола. Уставился на блестящую гильзу и надолго задумался.

— «Если существуют потоки, текущие медленнее «нормального» времени, то почему бы, не быть и другим, где всё движется намного быстрее? Интересно, а может ли эта штука воздействовать, как «ускоритель» и если может, то, как добиться такого эффекта?

Жаль, что дедушка не оставил подробной инструкции по применению сего артефакта. Да и бабушка умерла так неожиданно, что ничего не успела мне толком сказать».

Не имея каких-либо подсказок, Глеб вернулся к своим рассуждениям: — «Амулет начал работать после того, как на него попала капелька крови из пробитого иголкою пальца. Выходит, это, как сигнал у современных пилотов, свой ты или чужой? Если ты наш, то пожалуйста, пользуйся. Если нет, то вот тебе, выкуси.

С другой стороны, я как-то почувствовал гильзу, когда она лежала в небольшом тайнике. Хотя, тут тоже нет ничего удивительного. Все мои предки подолгу держали в руках амулет. Это продолжалось в течении пяти, а то и семи поколений. Кровь у нас общая, вот медальон и почувствовал моё приближение. А как только почувствовал, то сразу откликнулся.

С этим понятно, но что нужно сделать, чтобы узнать, сможет ли он работать, как «ускоритель потока»? Может быть, стоит помазать кровью все иглы, а заодно и футлярчик? Вряд ли из этого что-то получиться, но, в крайнем случае, придётся попробовать».