Яков Брюс – московский колдун

Насколько знал архитектор, те же эскизы использовались и во время отделки особняка купца Селивёрстова. Мужчина обрадовался полученным материалам. Отправил в музейным работникам обещанную им ранее сумму. Срочно связался с заказчиком и сообщил о пришедшей посылке.

Услышав о новых расходах, которые потребуются на оформление дома, олигарх скривился от неудовольствия, вспыхнувшего в «мохнатой, ментовской» душе. Однако, он быстро смирился с таким положением дел, и пригласил зодчего в свой кабинет.

А куда было деваться сейчас Корчмарю? Ведь сам говорил архитектору, чтоб денег на особняк не жалел. Теперь уже не пойдёшь затылком назад. Он давно не сопливый пацан, а реальный мужик.

Так что, дал слово, держи. Не теряй лицо перед какими-то лохами. Не то этот строитель разнесёт молву по Подгорску. Солидные люди услышат подобные байки и тотчас подумают, что у Николай Александрыча закончились бабки.

Корчмарь просмотрел все рисунки и понял, что они ему очень понравились. Особенно витражи и сложный орнамент на паркетных полах. Однако, скаредность всё ещё шевелилась в сознании и нувориш спросил зодчего: — Это точно, что подобные рамы были в особняке Селивёрстова?

Архитектор полез в тощую папку, которую принёс в кабинет. Вынул несколько старых фотографических карточек, добытых в Подгорских архивах, и подсунул хозяину. На поблекших от старости снимках чётко виднелись ажурные переплеты на окнах. Не возникало сомнений, что они были сделаны по рисункам, выполненным рукой колдуна.

Жестом Петра I, указавшего место удара по шведам, Корчмарь ткнул пальцем в пожелтевшие фото и важно сказал: — Быть по сему! — он как-то слышал по радио, что так любили писать императоры на важных бумагах.

Изумлённый начитанностью бывшего опера, архитектор робко спросил: — Может быть, слегка упростим верхние ярусы башни, а заодно и все витражи? Уж очень они получаются сложными.

— Ни в коем разе. — безапелляционно отрезал хозяин райцентра Заборское: — Делать всё так, как было при купце Селивёрстове.

Проектировщик вновь встал «во фрунт». Вернулся в свой крохотный офис и стал рисовать шаблоны для изготовления рам и больших витражей. Нужно сказать, что с этим ему пришлось изрядно помучаться.

В то время уже появились компьютеры и программы, предназначенные для создания любых, даже очень больших чертёжей. Однако, орнамент был на удивление сложным. Так что, работа шла ни шатко ни валко.

Дело было в том, что «персоналки» стали вдруг «глючить», а хвалёный программный продукт постоянно «вис» или «падал», словно подкошенный каким-нибудь вирусом.

После восстановления «сдохшей» системы, чертежи так сильно ломались, что их приходилось делать снова и снова. Несколько раз подряд, куда-то исчезали совершенно готовые файлы, и всё начиналось по новому кругу.

Так и пришлось архитекторам вернуться в недавно минувший век и рисовать орнамент вручную. Иначе концы с концами не желали сходиться. Густое переплетение изогнутых импостов, создавало такие непростые фигуры, что от них голова очень сильно кружилась.

Проектировщики скоро отчаялись. Поняли, что не смогут ничего толком сделать и пригласили художника, широко известного в городе. Лишь благодаря его мастерству и таланту, удалось справиться со столь сложной задачей.

С чертежами разрушенных ярусов башни все оказалось значительно проще. Практически все они сохранились со времён купца Селивёрстова. Так что, осталось лишь перенести их на другую бумагу и распечатать в пяти экземплярах. Вскоре проект реконструкции был завершён, и начались работы на стройке.

Прохор. Мистификация

Вместе с Акимом Прохор проехал чуть больше, чем четверть версты. Услышал приглушенный стон, раздавшийся откуда-то сбоку. Потянул за повод уздечки. Повернул коня и направил его прямо на звук. Всадники миновали ещё двести или триста саженей и увидели свой орнитоптер. Вернее сказать, то, что осталось от некогда прекрасной машины.

Приближаясь к земле, аппарат врезался в крону высокого дерева. Тотчас утратил способность летать, и упал с большой высоты. Собранный из тоненьких реек, каркас был очень хрупким, как скорлупа у яйца.

Он не вынес такого удара о твёрдую почву. Мгновенно разрушился и превратился в острые мелкие щепки. Дорогущий англицкий шёлк изорвался в мелкие клочья и свисал неопрятными прядями, с остатков конструкции.

Прочно привязанный к раме ремнями, Семён не мог спрыгнуть с неё и зацепиться за ближайшую ветку. Поэтому, он рухнул вниз вместе с погибшей машиной. Так что, кузнец пострадал не только от столкновения с деревом, но и поранился от ударов о толстые сучья, встретившиеся ему на пути.

Теперь бедный коваль лежал под обломками орнитоптера. Походил на истрёпанную тряпичную куклу и тихо стонал. Прохор с Акимом спрыгнули с седёл коней. Привязали поводья к ближайшим стволам и бросились оказывать помощь пострадавшему парню. Иначе он мог быстро погибнуть у них на глазах.