Яков Брюс – московский колдун

Прохор вернулся к двери кабинета и поднял с пола фонарь, работавший, словно церковная лампада, на масле. Прохор зажёг его после того, как узнал, что карета хозяина подъехала к зданию.

Механик повернул маленький медный «барашек» и выкрутил фитиль так, чтобы огонь стал ярче гореть. Закрыл остеклённую дверцу на небольшую щеколду. Переступил через порог и пошёл по тёмным сейчас коридорам.

Хозяин шагал вслед за «придворным» механиком и размышлял на ходу: — «Интересно, что могло случиться в той зале и куда делись трое холопов? Неужто, машина алхимиков включилась сама по себе?

А я то всё думал, как же мне её запустить? Про то ни в одном старом свитке ничего не указано. Выходит, что заводить её вовсе не нужно, это тебе не часы на пружине или с какой-нибудь гирькой. Как только уложен на место последний кусочек дерева тика, как только возник весь узор целиком, так она сразу начинает работать».

Они долго двигались по длинным тёмным проходам. Поднялись на третий этаж громадного здания и остановились возле дубовой двери, скрепленной толстыми железными полосами. Этот вход вёл в лестницу, ведущую на башню Сухарёвских казарм.

Винтовые ступени находились в толще массивной стены, в которой не имелось каких-либо окон. Даже в яркий солнечный день свет не попадал на пролёты, расположенные между высокими ярусами. Поэтому, там было очень темно.

Прохор достал из-за пазухи ключ, со множеством сложных бородок, и отпер врезной, довольно массивный замок. Луч бледно-жёлтого света скользнул по ступеням, круто уходящим во тьму. Двигаясь по лестнице боком, слуга пошёл впереди. Он держал фонарь так, чтобы хозяину было видно куда наступать.

— «По какой-то неясной причине москвичи называют башню сию колдовской». — размышлял «придворный» механик: — «То ли из-за того, что Яков Брюс проводит в ней опыты по изученью науки алхимии? То ли из-за обсерватории, откуда он очень часто смотрит за звёздами? Как бы то ни было, но слава у неё весьма нехорошая.

А если кто-то узнает, что в здесь пропали трое холопов, то и подавно начнут говорить несуразное. Как бы бунт в Сухарёвской слободе не случился. Если соберётся большая толпа, то десяток старых солдат, что несут внизу караул, не удержат возбуждённых людей. Горожане ворвутся в «Навигацкую школу» и устроят полнейший разгром. А то и вовсе сожгут великолепное здание».

Шагая вслед за надёжным помощником, Яков Брюс стал подниматься на верхние ярусы башни. Каждое прясло здесь было очень большой высоты. Так что, идти пришлось достаточно долго. Наконец, они добрались до пятого уровня, где находилась восьмиугольная «Рапирная зала».

Остановились на ровной площадке, отделённой от помещения глухою стеной. Свернули направо и направились в широкий проём. В нём находился удивительно лёгкий и чрезвычайно красивый витраж. Он поднимался от пола до верха высокой полуциркульной арки и закрывал его целиком.

Переплёты восхищали людей невероятно сложным рисунком причудливо изогнутых импостов. Изготовленные из золотисто-коричневатого дерева, тонкие планки переплетались между собой и создавали чудесный узор.

При взгляде на это произведенье искусства, глаза разбегались в разные стороны и не могли уловить какой-либо стройной системы. Весь витраж был заполнен простым прозрачным стеклом зеленоватого цвета.

Краснодеревщики надёжно скрепили не очень широкие, резные панели. Их соединили так ловко, что швов между ними совсем не было видно. Все вместе они отсекали «Рапирную залу» от воздействия внешнего мира. Одновременно с этим, они поражали каждого зрителя своим совершенством и невероятным изяществом.

Внутрь вела узкая и низкая дверь. Её так ловко вплели в странный и непривычный орнамент, что найти вход мог лишь тот человек, который доподлинно знал, где она расположена.

Само помещение было отделано в том же умопомрачительном духе. Все восемь оконных проёмов закрывали огромные рамы. Их изготовили из того же прекрасного материала.

Все переплёты оказались весьма непривычны для русского глаза, а своим заполнением повторяли странный рисунок перегородки, стоящей на входе. Падающий сквозь большие проёмы, солнечный свет заливал всё вокруг.

Хозяин впервые видел «Рапирную залу» в её новом обличии. Он был так потрясён, что от неожиданности, даже замер на месте. Особое восхищение Якова Брюса вызвал чудесный наборный паркет, выполненный из драгоценного тика.

Крепостные холопы и здесь сумели создать настоящее рукотворное чудо. Подобрали плашки по цвету таким удивительным образом, что странный орнамент хорошо выделялся из общего фона.

Заморское дерево оказалось весьма дорогим. Стараясь чуть-чуть сэкономить, господин запретил обшивать потолок и все стены резными досками. Их покрыли панелями из обычного дуба. Сверху тонкие плиты, оклеили тиковым шпоном. На них виднелся тот же рисунок, что на полу и на всех витражах.

Яков Брюс внимательно осмотрел «Рапирную залу» и понял, что она совершенно пуста. Никаких следов трёх умелых холопов он, увы, не заметил. Словно мужики и не входили сюда никогда. Ящики с их инструментом так же отсутствовали.