Яков Брюс

В том же 1720 году в подчинение Брюсу передаются все крепости, то есть фортеции регулярные готовые — Петербург, Кексгольм, Нарва и Ивангород, Рига, Динамент, Перноф, Святого Креста, Киев на Печерах, Архангельск; фортеции и цитадели, строящиеся и планируемые для строительства, — Шлиссельбург, Смоленск, Выборг, Кронштадт; малые цитадели — Пероволочна, Переяславль, Брянск, Павловский, Царицын, Луки, Чернигов, Новый Транжамент; города с башнями нерегулярные — Тобольск, Казань, Уфа, Астрахань, Псков, Новгород. Царский указ от 23 мая 1720 года гласит: «Великий Государь указал: все крепости и в них обретающихся артиллерийских служителей и артиллерию, амуницию, цейхгаузы и прочее, что к артиллерии принадлежит с сего числа впредь ведать в Главной Артиллерии Генерал-Фельдцейхмейстеру и Кавалеру Господину Брюсу, так как и Санктпетербургския крепости у него ведомы суть. И о том обо всем изо всех мест репортовать его, и всякаго о том решения требовать от него, а ему о состоянии тех крепостей репортовать в Военную Коллегию, так как и о полевой артиллерии, по Воинскому уставу. А в каком состоянии те крепости и обретающиеся в них артиллерийские служители, артиллерия и прочее, что к оной принадлежит, о том всякаго надлежащаго подлиннаго ведения требовать из тех губерний в артиллерию указами немедленно, дабы заблаговременно все крепости, который надлежит содержать, во всем, в чем пристойно, исправить и в порядок привести, о чем должен старание иметь Генерал-Фельдцейхмейстер, как о том Воинский Устав повелевает».

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Брюс и волшебная наука (продолжение)

Ну, полиция и направилась прямо к Брюсу в дом. А жил Брюс на Басманной — дом и теперь цел. И в доме этом в стену вделана гробовая доска — крышка от гроба, и на ней крест, а повыше доски надпись сделана, только не нашими буквами, а какие это буквы — никто не знает, и прочитать никто не может. Собрались профессора, посмотрели и отвернули нос: не вкусна говядина, не по зубам. Ну, прочесть не сумели, давай Брюса ругать: накрутил, нацарапал, сам черт не поймет! И немцы, и англичане приезжали разбирать надпись, и французы… Ничего у них не выходит.

— Нет, говорят, не нам читать это надписание.

Ну, и приказание было закрасить эту надпись и гробовую доску. И сколько раз закрашивали, а никак закрасить не могут: нынче закрасят, а назавтра доска и надпись опять выступают. Вот она какая тут волшебная наука!

Ну, хорошо… Вот, значит, полиция пришла в Брюсов дом. Пристав и спрашивает жену:

— Где Брюс?

Она говорит:

— Из Москвы уехавши. К вечеру вернется.

А это Брюс научил ее так говорить. Вот пристав и пошел ловить Брюса по заставам. Ну, разослал на пять застав. Смотрит — сам Брюс едет. Тут пристав подкрался, ухватил Брюса.

— А-а, говорит, попался, милачок!

А Брюс ничего: попался и попался, и не вырывается, стоит смирно. Только смотрит пристав — волокут еще одного Брюса. Он и рот разинул.

— Что же это такое? — говорит. — Откуда взялось два Брюса?

А тут и третьего притащили. Да так на пяти заставах пяти Брюсов и наловили. И все как один, тонка в точку, и обличьем, и одеждой, и голосом. Пристав и глаза вылупил, и понять ничего не может — как ошалелый стоит.

— Кто же, спрашивает, из вас настоящий Брюс?

А Брюсы смеются:

— Да мы, говорят, все настоящие, все сами по себе.