Яков Каша

Пессимизм этих современных антиматериалистов есть результат отчаяния их постичь таинственную Личность из Назарета и таинственную Заповедь этой Личности о любви к врагу, постичь не через молитву, людскую выдумку, а через разум, дар Божий.

Да, в наше время эта Личность и эта Заповедь стали еще менее постижимы. В наше время, когда на историческую арену вышли социальные низы, главные потребители всякой идеологии. Всякая же идеология основана на лживом образе врага, ибо без этого невозможна ненависть, живая кровь идеологии. Без ненависти всякая идеология мертва.

Ныне, когда проповедь заменена пропагандой, когда эмблемы, символы, знамена, портреты вождей подчинили себе слово, лживый образ врага стал необходим, как никогда. Назаретская же тайна скрыта.

Но есть все-таки путь к ней, и он лежит не через философию, ибо философия учит не замечать врага или пренебрегать врагом, не через религию, ибо религия учит крайнему и недоступному — любить врага, а через культуру, всегда открытую, всегда незавершенную, постигающую не крайние выводы, а процесс, то есть жизнь. Пойми врага своего — вот основная заповедь подлинной культуры, не замученной идеологическими веригами разных направлений. Понять врага своего значит стать сильней его. Но сила не может быть целью, сила может быть лишь средством. К чему?

Попытка понять врага своего содержит, пусть незначительные, крупицы любви к нему. Так мы приближаемся к Назаретской тайне, хоть и с противоположной стороны, не со стороны покорности и слабости, а со стороны силы и разума.

Всякая идеология — расовая, классовая, сословная, клерикальная — основана на логике самопознания, самокопания, самовозвеличивания и полностью лишена интуиции, этого способа постичь чужое, понять, что источником мирового зла, источником вражды является несчастливый человек…

Вот он лежит, Яков Каша, сталинист, антисемит, несчастливый враг наш, закопанный на краю кладбища села Геройское, бывшая деревня Перегнои. Нет на его могиле камня, и никому он теперь не нужен, кроме старого язычника, ослепшего больного грека Гомера, написавшего на смерть Якова Каши эпитафию:

Между живущих людей безымянным
Никто не бывает
Вовсе: в минуту рождения каждый
И низкий и знатный
Имя свое от родителей в
Сладостный дар получает.

Пусть же эта повесть о несчастливом человеке заменит собой камень на могиле, не дав ей потеряться среди других могил, ухоженных и любимых, и пусть имя — Яков Каша — этот сладостный дар Родителя нашего красуется на ней.

Западный Берлин.

Февраль, 1981 год