Якудза

– А как же Бог? – тихо спросил Витек.

– Это ты опять насчет «не убий»? – небрежно поинтересовался Стас. – Снова придуриваешься? А как насчет всего, что я тебе только что говорил? История любой религии, в том числе и христианства – это море крови, включая крестовые походы и костры инквизиции. Почитай Библию на досуге, например, ту же книгу Иисуса Навина. И что? Десятки тысяч людей, убитых руками христиан. «И предали заклятию все, что в городе, и мужей и жен, и молодых и старых, и волов и овец, и ослов истребили мечом». Это цитата. Непонятно только, чем им ослы-то не угодили?

– А ты часом не сатанист? – осторожно спросил Витек.

– Вряд ли, – рассмеялся Стас. – Признаться, Ла-Вея с Кроули читать приходилось, но и там бреда предостаточно. Так что, Витя, исходя из того, что кумиров себе создавать не стоит, единственный мой судия не Бог и не Сатана, а я сам. И мои ошибки – это мои ошибки, которые я сам признал ошибками. На которых я учусь и которых стараюсь не повторять.

Витек подумал, что сейчас Стас высокопарностью речей, произносимых высоким штилем, здорово смахивает на покойного Саида. Случайно ли?

– Но ведь у других людей может быть другое мнение… – попробовал возразить он.

– А на чужое мнение мне глубоко положить, – сказал Стас. – Прислушиваться стоит лишь к тем людям, которые добились в жизни большего, чем ты. И то добились вещей, которые ценны для тебя, а не для кого-либо другого. Но только прислушиваться, а не воспринимать их слова как руководство к действию. Только я таких на сегодняшний момент в поле своего зрения не обнаруживаю…

Афанасий скучал отчаянно. Он уже устал зевать и выразительно поглядывать на часы. Наконец, он не выдержал.

– Пацаны, ну поимейте совесть-то. Кончайте порожняки гонять, а? Жрать уже охота – сил нет. Щас с голодухи у жирного ляжку оттяпаю и зажую на раз-два-три.

– Милости просим, – хмыкнул Стас. – Приятного аппетита. Но Афанасий прав, – вздохнул он. – Пора нам заканчивать душеспасительные беседы. Кукушке полегчало?

– Чему? – недоуменно спросил Витек.

– Головушку, головушку попустило? Мертвяки шебуршиться перестали?

Витек машинально потер виски кончиками пальцев.

– Да вроде бы…

– Ну и ладушки, – весело подытожил Стас. – Тогда быстренько кончай с этими – и поперли в ресторацию. Там сегодня Артавазд знатные свиные ребрышки организовал – пальчики до локтей оближешь.

Ребрышки – это было, наверное, неплохо: желудок уже подавал сигналы о необходимости присутствия в нем чего-то подобного. Только первую часть Стасовой фразы Витек не совсем понял.

– С кем кончай? – спросил он.

– Как с кем? – удивился Стас. – С этими.

Он кивком головы указал на распятых.

Жирного бизнесмена била мелкая дрожь. Хотя в помещении было достаточно прохладно – в спортзале ощутимо работали кондиционеры – трясущиеся капли пота скатывались по его лицу на воротник рубашки, потемневший от впитавшейся в него влаги. Он судорожно и бестолково сжимал и разжимал пальцы рук, будто пытался дотянуться до вбитых в стену костылей, хотя, даже если бы ему это и удалось, вряд ли что-то изменилось бы в его судьбе.

Парень в черном еще не пришел в себя после удара Афанасия, и только еле слышный хрип, прорывающийся из его рта сквозь кляп, свидетельствовал о том, что он еще жив.

Теперь Витек понял все.

– Нет, – твердо сказал он. – С меня хватит.

– Странно, – ровно произнес Стас. – А мне показалось, тебе это нравится. Похожим голосом кричат только во время высшего кайфа. Например, при оргазме. Или когда берут действительно крутой вес и крышка улетает в космос. Но твой крик был гораздо круче.

– Я тогда… кричал?..

– Было дело, – хмыкнул Афанасий.

…Голос. Прекрасный, словно музыка сфер. Словно глас божества, снизошедшего с небес… Значит, это был просто собственный первобытный, дикий вопль убийцы, всем телом впитывающего жизненные силы только что умерщвленного врага…

– В общем, так, – сказал Стас, поднимаясь с кресла. – Хрен с тобой, золотая рыбка, не хочешь – не надо. Но тогда я их отпущу. Пусть и дальше трахают детишек, а потом делают из них фарш. Только теперь это будет на твоей совести.

Витек уже тоже был на ногах и теперь медленно переводил взгляд с одного распятого на другого.

Это было жалкое зрелище. Бизнесмен смотрел на него, как раненый заяц на охотника, медленно поднимающего ружье. С его отвисшей губы вниз через подбородок протянулась нитка слюны, медленно расширяя границы темного пятна на рубашке. Витек стоял и смотрел, и сейчас ему больше всего на свете хотелось, чтобы муки этого человека прекратились раз и навсегда.

– Это правда? – тихо спросил он.

Бизнесмен молчал. И смотрел, трясясь и не мигая. Только к темному пятну на воротнике прибавилось того же цвета пятно, стремительно расползающееся по брючине.

– Они говорили правду? – так же тихо повторил вопрос Витек, делая шаг вперед.