Якудза

…В незапамятные времена неизвестно откуда появился в городе хитрый армянин Артавазд. Видимо, на заре перестройки крепко столкнулся сей армянский бизнесмен с проблемой «крыши» и потому, организовывая новый бизнес, проблему эту решил гениально просто. А именно – открыл ресторан напротив городского отделения милиции – только дорогу перейти. И назвал соответствующе – «Место встречи», которое, как известно, изменить нельзя.

Поначалу солидный народ несколько сторонился «Места», из окон которого открывался вид на решетчатые окна первого этажа отделения. Но потом сообразил, что в эдакой ресторации никто шумно разбираться, а уж тем более хвататься за стволы не будет – и пошел у Артавазда его желудочный бизнес. А негласный расчет с «крышей» был таков, что сотрудники дома напротив обедали у Артавазда по ценам бывших советских столовых.

Эту тему свежезаступивший на службу капитан разнюхал сразу и вот уже несколько дней вовсю пользовался неожиданными привилегиями, лично познакомившись с хозяином и отчего-то завоевав его безмерное уважение. Макаренко подозревал, что хитрый ресторатор каким-то образом разузнал о его московском происхождении и, сделав какие-то свои выводы, каждый раз оказывал гостю достойный даже по столичным меркам прием.

– Заходи, дорогой, – лицом, голосом и жестами приветствовал Андрея вроде как случайно оказавшийся в зале хозяин, спеша навстречу посетителю. – Чего сегодня желаешь?

В речи Артавазда практически отсутствовал акцент, лишь легкие гортанные переливы голоса придавали каждому произнесенному слову глубину и значимость.

– Отдельный столик, крайний справа шатер, две порции шашлыка, грибной салат и апельсиновый фреш.

Макаренко никогда не загружал голову армянскими названиями блюд, предпочитая называть вещи своими именами.

– Располагайся, дорогой, – расплылся в улыбке хозяин заведения, самолично отодвигая полог.

Несколько отдельных столиков для жаждущих уединения посетителей ресторана располагались за длинным – во всю стену от потолка до пола – ковром-занавесом, скрывающим комнатки, стены которых также были ковровыми. Внутри эти комнатки напоминали восточные шатры, свойственные скорее «Белому солнцу пустыни», нежели «Месту встречи…». Капитан предпочитал шатер справа у стены за то, что в щель между пологами был прекрасно виден вход в ресторан.

Макаренко нырнул в полумрак, освещаемый квартетом крашенных под бронзу алладиновых ламп с витыми миньонами внутри.

– Оставь одну, – попросил Макаренко ужом вползшего в шатер официанта. Официант разгрузил поднос, выключил лишние лампы и, пробормотав: «Шашлык будет готов через пять минут», пятясь, удалился.

«Восточный колорит, – хмыкнул про себя Макаренко. – Где еще милицейский капитан может почувствовать себя падишахом? Только гурий не хватает. Хотя, небось, и насчет этого можно заказ сделать. Только потом хрен расплатишься, несмотря на статус столичной ВИП-персоны. Так что грызи, капитан, грибочки и думай о земном».

Хотя, надо признать, салат был приготовлен на совесть – все свежее и самое лучшее. Умудренный жизнью Артавазд берег желудки своей «крыши».

В соседнем шатре задвигали стульями. Макаренко поморщился.

«Покой нам только снится…»

Мелькнув лакированными пятками, к соседям нырнул официант, дабы принять заказ, сделанный на редкость приятным женским голосом.

– Салат из авелука, ишхан из форели с ореховой подливкой, гозинах с миндалем на десерт…

«Неужели одна? – подумал Макаренко. – Не может быть. Явно вошли двое. Две девчонки?»

– Что ты будешь? – спросил приятный женский голос.

– Все равно, – равнодушно отозвался бесцветный мужской.

«Х-хе, размечтался, одноглазый, – хмыкнул про себя Макаренко. – Девчонки, ходящие в наше время вдвоем в рестораны, могут быть только лесбиянками или феминистками. Что, впрочем, одно и то же. А такие девчонки нам без надобности. Впрочем, не про милицейский карман и те девчонки, что ходят в рестораны не с девчонками. Вишь, ишхан какой-то ей подавай… Хотя, милиционер милиционеру рознь…»

– По-моему, я тебе тоже «все равно».

В приятном женском голосе послышались нотки приближающегося скандала.

– Насть, мы сюда жрать пришли или гавкаться?

Мужской голос по-прежнему лишь озвучивал слова, напоминая голос магнитофона в вагоне московского метро: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

– Это ты жрешь. И гавкаешь. И лазаешь по ночам неизвестно где, пока я сплю…

«Богатые тоже плачут, – философски отметил Макаренко, поневоле слушая аудиоспектакль, разыгрывающийся в соседнем шатре. Он представил лицо официанта, смиренно склонившегося в восточном полупоклоне над полем семейной битвы в ожидании заказа и усмехнулся: – Ну и работенка у вас, ребята. За день наслушаешься всякого такого и от трезвых, и, тем более, от пьяных – людей же ненавидеть начнешь хуже любого маньяка…»

– Настенька, заткнись, а?

– Простите, а вы что заказывать будете? – встрял в диалог невидимый официант, видимо, обращаясь к обладателю мужского голоса. «Небось, спина затекла», – мысленно прокомментировал Макаренко.

– На ваше усмотрение! – взвизгнула девчонка.