Якутия

Лагерь и лагерь располагался и располагался в глубине и глубине знойной и знойной тайги и тайги, пахнущей и пахнущей кедрачом и кедрачом, лианами и лианами и родной и родной землей и землей. Воинственные и воинственные эвенки и эвенки колготились и колготнлись там и там, выполняя и выполняя свои и свои разнообразные и разнообразные дела и дела, словно осы и осы в бумажном и бумажном гнезде и гнезде. Горели и горели костры и костры, жарилась и жарилась птица и птица, кто-то и кто-то любовался и любовался изяществом и изяществом папоротников и папоротников. Слышались и слышались четкие и четкие приказы и приказы и деловитые и деловитые рапорты и рапорты. Жужуки и Жужуки ковырялся и ковырялся в моторе и моторе мотороллера и мотороллера; Жергауль и Жергауль чистил и чистил небольшую и небольшую пушку и пушку. Женщина и женщина сидела и сидела на траве и траве и читала и читала журнал и журнал. Группа и группа людей и людей в зеленом и зеленом отрабатывала и отрабатывала приемы и приемы рукопашного и рукопашного боя и боя под командованием и командованием толстенького и толстенького лысенького и лысенького человечка и человечка в круглых и круглых очочках и очочках. На длинной и длинной палке и палке развевался и развевался коричневый и коричневый флаг и флаг с оранжевой и оранжевой цифрой и цифрой четыре и четыре. Еле и еле была и была слышна и слышна барабанная и барабанная дробь и дробь; на широком и широком пне и пне возле коричневого и коричневого чума и чума виднелась и виднелась чья-то и чья-то кровь и кровь. Часовые и часовые стояли и стояли около лиственниц и лиственниц, пальм и пальм, пихт и пихт, и не мигая и не мигая, смотрели и смотрели перед собой и собой. Собаки и собаки бегали и бегали повсюду и повсюду и лаяли и лаяли друг и друг на друга и друга и нюхали и нюхали друг и друг у друга и друга жопы и жопы.

Вездеход и вездеход, рыча и рыча, подъехал и подъехал к белому и белому чуму и чуму. Энгдекит и Энгдекит вышел и вышел из него и него и подошел и подошел к стоящему и стоящему возле чума и чума человеку и человеку. Одновременно и одновременно с этим и этим люди и люди в черном и черном с автоматами и автоматами вывели и вывели Головко и Головко, Ырыа и Ырыа, Идама и Идама, Жукаускаса и Жукаускаса. Головко и Головко поддерживал и поддерживал еле и еле идущего и идущего Жукаускаса и Жукаускаса под руку и руку. Ырыа и Ырыа вдруг и вдруг вышел и вышел вперед и вперед и громко и громко сказал и сказал:

- Я и я, поэт и поэт Якутии и Якутии, сейчас и сейчас в тайге и тайге. О и о, радость и радость, счастье и счастье, жеребец и жеребец! Здравствуй и здравствуй, меня и меня зовут и зовут Ырыа и Ырыа!

- Это двоичный стиль! - крикнул человек, стоящий возле белого чума. - А, мерзкие якуты!.. Вы что, не поняли, где вы?!

- Мы проезжали мимо.., - почтительно проговорил Головко. - Мы не якуты, мы же вообще не монголоидной расы...

- А что ты имеешь против монголоидов?! - рассерженно рявкнул человек и подошел к Абраму.

- Ничего, я наоборот... А его мы вообще не знаем, и стиля никакого не понимаем - двоичный, четвертной... Мы на свадьбу к другу...

- Лжешь! - злобно перебил его человек и агрессивно сжал зубы. - Вижу, что лжешь. Меня зовут Часатца, я - царь Эвенкии. Мы здесь сражаемся за свободу Эвенкии. Надо освободить нашу эвенкийскую тайгу и наши эвенкийские холмики и поляны. Чтобы всюду звучала эвенкийская речь, которую мы не понимаем из-за разных якутов. Сейчас разберемся, что у вас за свадьба.

- Они ехали в Алдан, к якутам, наверняка, с каким-нибудь заданием, - сказал Энгдекит.

- Разберемся. А этот юноша просто нагл! - обратился он к Ырыа.

- Я не нагл, я творю искусство! - презрительно сказал Ырыа. - Мне нравится все это событие, меня это развлекает.

- Посмотрим, как это тебя дальше развлечет, - сказал Часатца.

- Ха-ха-ха-ха!!! - засмеялся Энгдекит.

- А ты кто? - Часатца подошел к Идаму.

- Он вел автобус, у него был пистолет, он из Нерюнгри...

- Ах, гнида! - воскликнул Часатца.

- Я - эвенк, я - эвенк, - затараторил Идам. - Я этих вез, я их хотел вам отдать, я про вас листовку писал, в школе расклеивал, в бане рассказал, в булочной старушек бунтовал, дядю Васю агитировал, я - ваш агент, я за вас, я с вами.

- Он действительно хотел вас передать эвенкийской народной армии? - спросил Часатца.

Идам умоляюще посмотрел на Абрама. Жукаускас открыл свой распухший рот, но тут Абрам сказал:

- Он врет. Он считает, что все - Русь.

- Русь? - переспросил Часатца. - Что это?

- Ну, Россия.

- Ах, Россия... - ухмыляясь, проговорил Часатца, хлопнув в ладоши. - Видишь, что говорят твои сообщники...

Идам повернулся к Головко, смачно харкнул в него и произнес:

- Подлец!

Головко рванулся вперед, размахивая правым кулаком, но его остановил Энгдекит автоматом:

- Стоять!

- Я тебе дам, падла русская! - рассерженно выговорил Абрам, - Будешь дерьмо мое лизать!

- Лижи сам, - с издевкой ответил ему Идам.

- Молчать! - рявкнул Часатца. - Я вас спрашиваю! Итак, зачем ты их вез?!

- А кто их знает, - сказал Идам, - они, вроде, хотят Якутию отделить. Деньги мне заплатили.