Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

Слушай, смотри!
Слушай, смотри!
Солнечный мой улус,
Светлый мой род айыы!
Наступил погибельный срок,
Сила темная угрожает мне
Лицо мое загрязнить,
Позором славу покрыть…
Нет простора мне,
Нет опоры мне…
Мощь иссякает моя,
Дрогнул мой бестрепетный дух…
Грозный срок наступил!

Кровавый вор-адьарай

Коварством верх надо мною берет,
Обманом губит меня…
Оборвется здесь, упадет
В бездну огненной глубины
Железное солнце мое!
Заклинательница восьми небес,
Врачевательница девяти небес,
Дорогая сестра моя,
Удаганка Айыы Умсуур!
Одним отцом мы с тобой,
Матерью одной рождены,
Заклинаю — вспомни меня!
Если ты далеко,
Будь близко теперь!
Поспешай, лети,
Защити
Светлую душу мою,
Стань опорой моей в беде!

И ты, великая мощью своей,

Колдунья, хозяйка-дух
Моря огненного Кудулу,
Бессмертная владычица бездн
Уот Кюкюрюйдээн!
Ты не гляди на меня
Убийственным взглядом своим,
Пасти своей жерло
Не распахивай предо мной!
Я преследовал по горячим следам
Злого обидчика своего,
Рожденного в бранный век
Оборотня о трех тенях,
Эсэх Харбыыра-богатыря,
Вышедшего на разбой
Из преисподней зловонной своей,
Укравшего нашу сестру —
Красавицу Айталыын Куо
С восьмисаженной косой!
Я первый обиду ему не нанес,
Нет вины на мне!
Я его не ограбил, не обокрал,
Нет греха на мне!

Пусть в бездонной

Пасти твоей пропадет,
Пусть в огненной пучине сгорит
Тот, кто несет
Вину на себе,
Тот, кого черный грех тяготит! —

Не успел Нюргун Боотур

Заклинанье произнести,
Не успел дыханье перевести,
Блеснула молния,
Грянул гром;
Такой раскатился треск,
Будто раскалывалась гора…
Дрогнула на опорах своих
Заколдованная страна,
Всплеснула волны свои высоко
Моря огненного глубина…
В разрыве туч,
С высоты небес
Брызнул ослепительный свет;
Словно падающая звезда,
Рассыпая искристый след,
Рассекая воздух острым крылом,
Опустился небесный орел —
Бар Дьагыл,
С серебряным
Восьмиветвистым хвостом,
Подобным восьми полосам
Раскинутого широко
Монгольского большого шатра;
Летел небесный орел
На огромных, серебряных крыльях своих,
Подобных берестяным полосам
Со стены большой урасы;
Белые звенящие перья орла
Блестели, как боевые мечи.

С головой, как кумысный чан,

Молнии глазами меча,
Выпустив блестящие когти свои,
Как десять кос-горбуш,
Опустился с шумом орел
На темя крутой скалы,
На девять лиственниц вековых,
Сел на верхушки их,
Когтями их под себя подмяв;
Сел, похожий на белый костер,
И устремил свои
Немигающие глаза
На оборотня подземных глубин,
Исполина о трех тенях —
Эсэх Харбыыра-богатыря.
Адьарая сын
Искривился черным лицом,
Распялил широкую пасть,
Оскалил кривые клыки,
Из-под ладони взглянул
На серебряного орла
И, хохоча, промычал:
— Ча-а-чаа!
Что за чудо явилось тут?
Что за птичка порхает тут?
Какая женщина-госпожа
Примчалась ко мне сама! —

А кругом клокотал, бушевал

Огнереющего моря простор,
Подымались мутные волны ввысь,
Открывалась черная глубина,
Готовая поглотить
Того, кто в нее упадет…

Не серебряный небесный орел,

А звенящая серебром
Колдовских подвесок своих,
Сверкающая драгоценным шитьем,
В одежде с шелковой бахромой,
С мерцающим на груди
Золотым эмэгэтом своим,
Солнцем железным блестя,
Бубенчиками звеня,
Заклинательница восьми небес,
Врачевательница девяти небес,
Удаганка Айыы Умсуур,
Голосом звенящим своим
Запела заветную песнь,
Заклятие говорить начала…