Яма

– После вашего визита доктор несомненно отправил своему клиенту сообщение о таком интересном родственнике. Стало быть, Аспену уже известно, что вы в Марбурге. Так?

– Скорее всего.

– Отправляйтесь завтра утром к доктору и скажите, что желаете встретиться с «Э.П.». Передайте для него послание. Такое, которое заставит Аспена вылезти из укрытия, где бы он ни прятался. Я уверена, что после всего произошедшего он испытывает к вам жгучее любопытство и охотно согласится. У него достаточно средств обеспечить свою безопасность.

– Интересная мысль, – признал господин. – Дерзкая, но интересная.

– Чем это отличается от моего предложения, которые вы отвергли, господин? – спросил я.

– Тем, что не придется «брать за шиворот» порядочного человека. Но какого рода послание, сударыня, может побудить «Э.П.» (буду пока называть его так) выйти на контакт?

– Придумайте сами. Хоть на это-то вы способны? – дернула плечом Эмма. – А теперь давайте спать. Уже поздно. Похоже, день завтра будет хлопотный.

В эту минуту она была невыразимо прекрасна – как греческая богиня охотников Диана или наша Аматэрасу, повелительница мужчин.

Поэтому, когда мы с Эммой вышли в коридор, я сказал:

– Вы самая удивительная женщина из всех, кого я встречал в своей жизни. Знайте, что я полюбил вас.

– Здрасьте. Этого еще не хватало!

Она замигала рыжими ресницами.

– Да, я полюбил вас, – решительно продолжил я. Так захотело мое сердце. Человек может быть сложен в мыслях, но он должен быть прост в чувствах. И не скрывать их, если они сильные. – Я знаю, моя любовь безответна. У меня есть предположение еще более грустное – что вы вообще не умеете любить.

Мне кажется, это замечание ее задело.

– Любят те, кто не может жить без подпорки. Я как цапля, я отлично умею обходиться одной ногой, вторая мне ни к чему!

– Нет, без любви обходятся те, в ком хватает сердечного тепла только на самого себя.

Я впервые видел Эмму сбитой с толку. Она смотрела на меня с недоумением.

– Зачем вы мне это говорите?

– Чтобы вы знали. Вам достаточно подать знак, и вы сделаете меня счастливым, а я постараюсь сделать счастливой вас. Если же нет – не беспокойтесь, я не стану докучать вам своей любовью. Это всё, что я хотел вам сказать. Теперь в наших отношениях установится ясность.

– Вы странный мужчина, – хмыкнула Эмма. – Или японцы все такие?

– Я не «японец», я Маса. Просто Маса. Спокойной ночи.

Учтиво поклонившись, я направился к себе в номер. Сердце мое трепетало. Я знал, что спокойной ночи у меня не будет.

Но душа устроена причудливо. Выплеснув из нее со словами огненные искры, я будто притушил костер. Он уже не пылал, а тлел ровным, чуть потрескивающим пламенем. Оно не обжигало, а грело. Уснул я очень быстро и спал очень крепко.

Пробуждение было такое, что я решил, будто мне снится чудесный сон.

Надо мной склонилась Эмма, она теребила меня за плечи.

– Маса! Маса!

Я подумал, что не хочу просыпаться. Я притянул Эмму к себе и стал целовать в горячие губы.

Под ними оказались зубы, которые меня больно укусили.

– Прекратите! Не до глупостей! Что-то случилось! Вставайте!

Она рывком высвободилась. Я сел.

– Случилось? С кем?

– С ними! С Корделией и Фандориным!

Сам не понимаю, почему я первым делом посмотрел на каминные часы. Как будто имело значение, сколько сейчас времени.

Было начало седьмого. Зимой это еще совсем ночь.

– Я не спала. Услышала за стеной странные звуки, – отрывисто говорила Эмма, пока я натягивал брюки и рубашку. – Я постучалась. Ответа нет. Лишь какое-то бормотание. Скорее! Нужно выбить дверь, она заперта на засов. У меня не хватит сил!

Я чуть не упал, наступив на шнурок. Выскочил в коридор.

– Господин!

Никакого ответа.

Отбежал, вышиб створку.

Первое, что я увидел – серый прямоугольник распахнутого настежь окна. Оттуда несло холодом. У кровати светился ночник. Эраст Петрович сидел совсем голый, согнувшись и обхватив голову. Он слегка раскачивался и монотонно повторял: «Сэпамуа, сэпамуа, сэпамуа…».

– Что с вами, господин?!

Я схватил его за руки, заглянул в лицо. Оно было бледное, с закрытыми глазами.

– Скорее! Они ее уводят! – закричала Эмма.

Я бросился к окну.

На дальнем конце лужайки смутно темнели три фигуры: две плотные по бокам, одна тоненькая посередине. Донесся слабый, жалобный вскрик.

– Оставайтесь с господином! – прорычал я, перепрыгивая через подоконник.

Но Эмма последовала за мной.

– Он жив. И не ранен, крови нет. Займемся им потом! Нужно спасать клиентку!

Лужайка была уже пуста. Похитители и их жертва исчезли. За ивами шумел водопад.

– Там река! Никуда не денутся! За мной! – приказал я.

В этой ситуации детективные таланты Эммы были не нужны. Требовались скорость, решительность и ловкость.

– Погодите! Я не успеваю за вами!

На берегу оказалась пристань. Вдоль белопенной полосы, очерчивающей плотину, стремительно работая веслами, плыла лодка. Теперь стало видно, что похитителей трое. Двое гребли, один прижимал к себе вырывающуюся жертву. Корделия была в чем-то белом – вероятно, в ночной рубашке.

– Вон лодка! Скорей! – толкнула меня Эмма.

Действительно, у причала покачивался маленький ялик. Весла были в уключинах.