Яма

Стучало в висках. Громыхало в ушах. И кровь неслась по венам. Неслась, как раскаленная лава.

Наверное, ему просто стоило перестать париться по поводу своих ощущений. Они же такие яркие только по новизне, а дальше, все книжки пишут — отпустит.

— Будем с тобой самыми лучшими друзьями, Сережа.

— Значит, ты больше не будешь на меня злиться?

— Буду, конечно, буду. Что за дружба без ссор?

— Супер, — угрюмо пробубнил Серега. — Я прям счастлив, что ты, наконец-то, согласилась. Два месяца фантазировал, как мы с тобой скандалить будем.

— Я просто очень упрямая. Могу вспылить, но предупреждаю заранее, это не значит, что я к тебе плохо отношусь.

— А как ты ко мне относишься?

Затаил дыхание, потому что понял, что это его как никогда сильно беспокоит.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да, хорошо.

— И только? У меня от тебя, Кузя, нервный тик начинается, а тебе хорошо.

Ника засмеялась.

— У меня от тебя, Сережа, тоже нервы шалят.

Спустя короткое время она вырубилась, по-другому не скажешь. Вроде говорила- говорила, на мгновение замолчала, и вдруг засопела.

Так и держал ее у себя на груди, опасаясь лишний раз побеспокоить. Сам неожиданно тоже ощутил долгожданное умиротворение. Все другие эмоции, наконец-то, притихли. Казалось, ничего не осталось.

Только она у него внутри.

Она. Его Республика.

Глава 10

Co мной все хорошо,

Просто я забыл, как дышать,

Я начал игру, но забыл, как играть…

© Баста "Моя игра"

Градский намеренно громко хлопнул входной дверью, оповещая родню о своем прибытии домой. Навстречу они не выбежали. Предположительно, готовились к его появлению, штудируя заготовленные речи.

Войдя в большую гостиную, Серега невольно нахмурился.

Могучее племя. Все в сборе. Бабушка, отец, мать, Леська и даже некровный Славик.

Остановился перед родней, ожидая, когда отец на правах вождя стартует со своими наездами.

Если мыслить, как нормальный человек, Сергей своим яростным поступком все, к чертям, завалил. В юридической плоскости, избиение человека — это уголовная статья. В его случае ситуация усугублялась еще и тем, что преступление совершено на территории университета.

Ждал, когда начнет приваливать.

Но ничего не происходило. Все молчали. Уставились на него, как на случайного незнакомца, который за каким-то чертом пробрался в их казематы. Рассматривали. Изучали. Выискивали, не пойми что.

Крутанул бейсболку козырьком назад.

— Могу я ознакомиться со сценарием текущего представления? Знаете же, что мне, как бесчувственному чурбану, трудно предполагать, что вы от меня ожидаете.

— Цыганочку с выходом, — затребовала Леська с ухмылкой.

И так как "старшие" продолжали молча таращиться, Серега, подыгрывая, отбил сестре поклон.

Выпрямился и замер.

— Чётя очкую… — подмигнул. — Для цыганочки.

Улыбка Леськи стала шире. Миколу больше двух месяцев с ее выписки из больницы. В последнее время Град несколько раз пытался описать состояние сестры, но слов не хватало. Ни строчки. Как будто заклинило. А может, проблема состояла в том, что все рифмы уходили в направлении Кузи. Подсознательно он ее — и грубо, и ласково, и даже матом… Но тетрадь так и лежала нетронутой.

Вернулся к мысли, что доволен увидеть Леську улыбающейся. И если уж ему все равно прилетит…

— Я у мамы один сын, сразу после дочки, — зачитал слегка охрипшим голосом первое, что пришло в голову.

Алеся прыснула смехом, закатила глаза и тряхнула светловолосой головой. Слава посмотрел, как на долбо*ба. Что, конечно же, не ускользало далеко от реальности. Его, Града, внутри все еще колбасило. Радость, восторг, нервное возбуждение, эйфория — не находил точной формулировки. Если свериться с толковым словарем, вряд ли эти ощущения назывались каким-то одним единственным определением.

Очень сильно хотелось быстрее оказаться одному, чтобы мысленно пережить и понять все моменты уходящего дня. Круг за кругом.

Игнорируя неизгладимое презрение к собственной жалкой персоне, Серега неосознанно усмехнулся.

Рассчитывал, что отец прервет его скотское позерство гневной тирадой. Да он его после всего раскатать должен! Но тот продолжал молчать, будто дар речи утратил.

— Раунд[1], - выдал, настойчиво полагая, что родне стоит срочно подключаться к диалогу.

— Не имею ничего против цыганочки и стихов, но мне больше нравилось, когда ты танцевал сальсу. Раз-два-три-четыре… — виляя бедрами, выдала бабушка Сергея, Стефания Митрофановна. — Пять-шесть-семь-восемь.

Отец оценил абсолютно несмешную шутку матери, издавая непонятный крякающий звук.

— Ни слова больше об этом, — предупредил Град с чувством легкого раздражения.

Да, его вдруг пристыдило упоминание о занятиях бальными танцами. Видимо, нервная система пребывала в неком разболтанном состоянии после всего случившегося и реагировала на всякую ерунду. Следовало отдохнуть, чтобы прийти в норму.

— Ладно, раз твое собственное лицо цело и невредимо, я намерена выпить бокал вина и отправиться спать, — произнесла бабушка.