Ямы мои

Кроме прочих учился в нашем классе Витька Кондратьев. Как и все мы был тощ, вихраст и готов удивляться новому. Жил где-то на Втором переулке и нередко, когда справившихся с домашним заданием начинали отпускать по домам, он меня, или я его три-пять минут ждали. Вышел- пошли часть пути вместе, не вышел- чапаю один.

Так вот, прочитали в «Родной Речи» рассказ про войну и выудили оттуда «Ауфвидерзеен». Оно-рассудили, хоть и немецкое слово, но ведь, вроде, хорошее, не фашистское вовсе. Идём, бывалоча, с Витьком, трепемся, а как к его повороту подойдём, он свернёт, пройдёт метров десять-пятнадцать, обернётся, махнёт рукой и –Ауфвидерзеен! А голосок у него с лёгкой такой хрипотцой… И я ему, уже тоже пройдя сколько-то-Ауфвидерзеен. И вроде мы такие грамотные оба.

На его улице, минутах в трёх, чаю, от Горной, стоял мосток каменный. Ручеёк тёк в сторону Белорецкой куда-то, через него и выстроили. Камни отёсанные, на гранит похожие, а длиной-то всего и был метра с два мосток. Больно мне нравилось по нему ходить! Да и просто смотреть на этакое чудо. Годов-то тогда было, к девяти, либо того около. Не замылился ещё глаз, не привык к диковинам, и тем более взгляд не сделался по малости лет ко многому равнодушным.

Вообще изо всего нашего класса я, да, пожалуй, ещё Светка Щетинкина жили дальше всех от школы, остальные –ближе. И никто к началу уроков не опаздывал. А в одно время полюбилось мне приходить задолго до звонка в школу. Самым первым приходил, раздевался и садился в классе, не зажигая света. Так было виднее, что творится снаружи. В классе, в коридоре, во всей школе стояла, можно сказать-звенела ничем, вернее, никем не нарушаемая тишина. Для подобного заведения- не-мыс-ли-ма-я! И я, в свою очередь, старался не шевельнуться, не скрипнуть, не задеть ногой парты.

Но минуты шли, входная дверь начинала хлопать сперва редко, после –почаще и наконец-почти беспрестанно. Здание школы сразу переставало быть загадочным, таинственным и величественным храмом знаний. Коридор наполнялся шарканьем, топотом, голосами; наша дверь тоже открывалась и запускала первого, иногда первых, из моих соучеников. И начинались неожиданно воспоминания о несделанных уроках, просьбы списать и прочие почти обязательные для таких мест, как классная комната, разговоры.

Раз уже упомянутая Светка принесла на уроки… ежа, выловленного в подвале их дома. Надо ли говорить, что всё внимание без малого тридцати человек в этот день досталось совсем не учителям? И «население» соседнего класса уже в первую перемену поголовно сделалось мигрантами. Антонина Васильевна тщетно пыталась закрыть границу, но не преуспела в сём малознакомом ей деле. И только обещание санкций, по-русски бессмысленных и беспощадных, позволило в будущем избежать появления новых животных в нашем классе. А ведь почитай у каждого дома жили кошки, собаки, всякие крысы-хомяки, попугайчики, рыбки, черепахи и кролики…Не исключаю и наличие у кого-нить даже дракона и, возможно, самого чёрта лысого.

Нет, всё-таки жилось нам с 8 утра до 16-17 вечера совсем нескучно. Сядешь, бывает, вспоминать и такое всплывёт вдруг из самой глубины… И тихо хереешь- да неужто и такое могло тогда иметь место быть! Да уж, времечко…

Классе в третьем решил пойти заняться футболом. С кем-то увязался на «Локомотив», записался и начал отпрашиваться с продлёнки на тренировку. Поверили мне, или нет- не знаю, но разок, возвращаясь домой встретил свою Антонину Васильевну, идущую со стороны нашего дома. Возможно ходила проверить, не сижу ли я вместо продлёнки дома. Я вышагивал навстречу с мешком для обуви, где лежал костюм с начёсом и кеды, то есть выглядел стопроцентным спортсменом. Вопросов у неё не возникло.

А вот с футболом не срослось. Тренировки после третьей, одеваясь в тесной подтрибунной раздевалке, обув одну ногу так и не смог отыскать в куче обуви второй свой валенок. Валенки у меня в детстве были катанные дедом точно на мою ногу с небольшим запасом, мягкие, подвёрнутые и такие удобные! Даже дождавшись, пока народ разойдётся немного, чтобы стало посвободнее, не сумел дообуться. Тренер велел обуть непарный, одиноко стоящий за скамейкой и приходить преобязательно через два дня на тренировку.

Когда пришёл, меня уже ждал парень, тоже с разными ногами. Не просто правой и левой, а подобно мне обутый в непарные валенки. Оказалось, подожди я в день подмены минуток ещё десять, пошли бы мы по домам оба в своей обуви. Он, сунув, не глядя ноги в ближайшие голенища, отправился в соседний зал смотреть борцов, а выходя обратно на улицу обнаружил, что неправильно обут. Ну и бегом в свою раздевалку, где уже никого…

Когда поле оказывалось нечищеным, или занятым, играли мы в парке Щорса. Кому-то нравится зимний футбол в снегу, мне же это всю жизнь- серпом по одному месту. Получали ли вы в морду лица на морозе мёрзлым мокрым мячом? Я неоднократно. Ощущение, будто стенкой тебя плашмя треснули в рожу, она начинает наливаться жаром, и прямо чувствуешь, что краснеет.