Ямы

— Пусть себе задает вопросы, — сказала начальница лагеря. — Лишь бы мне добраться до чемодана, а на остальное наплевать. Да знаете ли вы, сколько лет… — Ее голос сорвался, она помолчала и заговорила снова: — С самого детства я смотрела, как мои родители рыли ямы, все выходные и праздники. Когда подросла, я тоже должна была им помогать. Даже на Рождество.

Стэнли чувствовал, как крошечные коготки впиваются ему в щеку: ящерица, которая сидела у него на шее, решила подняться повыше.

— Уже недолго, — сказала начальница лагеря.

Стэнли слышал стук собственного сердца. Каждый удар говорил ему, что он все еще жив, хотя бы еще одну секунду.

46

Прошло пятьсот секунд, а его сердце все еще билось.

Мистер Дымшанский закричал: ящерица, сидевшая в коробке с хлопьями, вдруг бросилась на него.

Мистер Сэр застрелил ее в прыжке.

Стэнли почувствовал, как воздух содрогнулся от выстрела. Ящерицы бешено забегали по его неподвижно застывшему телу. Он не шевелился. Одна ящерица пробежала по его сомкнутым губам.

Он покосился в сторону Зеро и встретился с ним взглядом. Каким-то чудом они оба до сих пор живы, хоть на одну еще секундочку, на один удар сердца.

Мистер Сэр закурил сигарету.

— Я думал, ты бросил, — сказал кто-то из воспитателей.

— Бросил, но в иных ситуациях семечки не годятся. — Он глубоко затянулся. — Теперь мне всю жизнь будут сниться кошмары.

— Может, просто пристрелить их? — предложил мистер Дымшанский.

— Кого? — спросил другой воспитатель. — Ящериц или мальчишек?

Мистер Дымшанский мрачно засмеялся.

— Мальчишки и так покойники. — Он снова засмеялся. — Во всяком случае, могил у нас тут хватает, только выбирай!

— Спешить некуда, — сказала начальница лагеря. — Я так долго ждала. Могу подождать еще несколько… — Она умолкла, не докончив фразу.

Стэнли чувствовал, как ящерица залезла к нему в карман и снова вылезла наружу.

— Наша версия должна звучать как можно проще, — сказала начальница лагеря. — Эта баба будет задавать массу вопросов. Г. П., скорее всего, откроет дело и начнет следствие. Значит, случилось вот что: Стэнли ночью попытался удрать, свалился в яму, и ящерицы его прикончили. И все. А труп Зеро не нужно даже им показывать. О нем никому ничего не известно. Его не существует. Мамочка верно сказал: могил у нас тут хоть отбавляй.

— С чего это он стал бы удирать, если знал, что сегодня его должны выпустить? — спросил мистер Дымшанский.

— А кто его знает? Он ненормальный. Поэтому мы и не могли отпустить его вчера. Он бредил, буйствовал, мы были вынуждены держать его под наблюдением, чтобы он не поранил себя и других.

— Это ей не понравится, — сказал мистер Дымшанский.

— Что бы мы ни рассказали, ей это в любом случае не понравится, — сказала начальница лагеря. Она взглянула на Зеро, на чемодан.

— Почему ты все еще не сдох? — спросила она.

Стэнли слушал разговор воспитателей вполуха. Он не знал, кто такая «эта баба», не знал, что «Г. П.» значит «генеральный прокурор». Он даже не понял, что это сокращение. Для него это звучало как одно слово: «Гэпэ». Всеми мыслями он сосредоточился на крохотных коготках, которые бегали по его телу, цеплялись за волосы.

Стэнли попытался думать о чем-нибудь другом. Он не хотел, чтобы перед смертью в его мозгу запечатлелись образы начальницы лагеря, мистера Сэра и ящериц. Он стал мысленно вызывать образ матери.

Память перенесла его в прошлое. Вот он совсем маленький, укутанный в теплый лыжный костюмчик. Они с матерью шли, взявшись за руки, оба в варежках, и вдруг поскользнулись на льду и покатились со снежной горы. Они катились до самого низа. Он вспомнил, как чуть было не заплакал, но вместо этого засмеялся. И мама тоже смеялась.

Сейчас он ощущал такую же невесомую легкость, у него точно так же кружилась голова. Он снова почувствовал колючий холодок снега у самого уха. Увидел снежинки на счастливом, сияющем лице матери.

Так можно и умереть.

— Эй, Троглодит, знаешь что? — сказал мистер Сэр. — Ни за что не догадаешься — оказывается, ты на самом деле был невиновен. Я подумал, тебе приятно будет об этом узнать. Вчера за тобой приезжала женщина-адвокат. К сожалению, тебя здесь не было.

Эти слова ничего не значили для Стэнли — он все еще был там, в снегу. Они с матерью снова вскарабкались на горку и снова скатились, на этот раз нарочно. Потом они пили горячий шоколад и ели пастилу.

— Скоро будет половина пятого, — сказал мистер Дымшанский. — Эти начнут просыпаться.

Начальница лагеря велела воспитателям возвращаться в палатки. Она приказала накормить воспитанников завтраком и проследить, чтобы они ни с кем не разговаривали. Если будут вести себя хорошо, их освободят от работы. Если станут болтать — строго накажут.

— Что сказать, как накажут? — спросил кто- то из воспитателей.

— Пусть дадут волю своему воображению, — сказала начальница лагеря.

Стэнли смотрел, как воспитатели возвращаются к палаткам, оставив возле ямы только начальницу с мистером Сэром. Он знал: начальнице уже не нужно, чтобы воспитанники работали. Она нашла то, что искала.

Он искоса глянул на Зеро. На плече у него сидела ящерица.