Янгель. Уроки и наследие

История рождения минометного старта интересна и поучительна во многих отношениях. В ней воедино слились техника, политика, характеры, инженерные школы. В ней действуют и государственные личности, и главные конструкторы, и талантливые инженеры. Она наглядно показала: для воплощения идеи в реальные конструкции нужны интуиция, умение увидеть далекую перспективу, непоколебимая вера в успех, пытливый ум изобретателя, энергия, твердость и настойчивость в достижении поставленной цели, помогающие сокрушить и преодолеть все преграды, и, в первую очередь, сопротивление консервативного мышления и технического оппортунизма, желание жить по старинке, многочисленные межведомственные рифы. Именно эта задача была по плечу М.К. Янгелю, который поверив в идею, при дальнейшей ее реализации не щадил ни себя, ни тех, кто не разделял его убеждений, становился на пути. Это была "лебединая песня" Главного конструктора ракетно-космических систем.

Михаил Кузьмич Янгель, закончив свои земные дела, не дожил до первого пуска ракеты, стартовавшей из шахты по схеме минометного старта, пуска, ставшего триумфом одной из последних идей Главного конструктора и его творческим завещанием, определившим на долгие годы пути развития и совершенствования военных ракет стратегического назначения. А его соратники, в том числе и те, кто не верил вначале или на первых порах даже сопротивлялся реализации проекта минометного старта, еще долго будут получать награды, становиться лауреатами премий самых различных рангов, защищать диссертации, избираться в академии наук.

Создание минометного старта было не только сложной научной проблемой. С морально-психологической точки зрения это был очень болезненный процесс, поскольку реализовывался в условиях жесточайшей конкуренции. По сути дела, речь шла о жизни и смерти огромных коллективов. Борьба, при огромном нервном напряжении всех участников, происходила на самом высоком уровне: в высших эшелонах власти образовались два мощнейших лагеря — Д.Ф. Устинов и А.А. Гречко. Это были интриги на государственном уровне, в сфере действия которых оказался Главный. Именно маршал А.А. Гречко как министр обороны СССР, а следовательно, и главный Заказчик, с самого начала возглавил армию неверующих в идею минометного старта. Он остался верным себе и тогда, когда были осуществлены первые пуски из нового комплекса. И только на полигоне в Тюратаме, известном по открытой печати больше как космодром Байконур, лично увидев, как огромная жидкостная ракета длиной 34 метра, диаметром 3 метра и массой 210 тонн под действием пороховых газов ПАДов со скоростью до 25 метров в секунду легко вышла из пускового контейнера, установленного в шахте, а затем на высоте 20 метров, как бы зависнув на мгновение над землей, вдруг, подхваченная реактивной силой запустившегося маршевого двигателя, устремилась вверх, маршал признал как свое поражение, так и реальность минометного старта. К этому наблюдению, описанному Главным конструктором шахтного комплекса В.С. Степановым, следует добавить, что, судя по всему, основной недоброжелатель М.К. Янгеля не пользовался большим уважением среди военных. В частности, их отношение было отчетливо сформулировано в одной небезобидной шутке какого-то острослова, пущенной по поводу назначения А.А. Гречко министром обороны:

"Пережили кукурузу[16], переживем и Гречку".

Любопытный эпизод, как лыко в строку истории минометного старта, приводит большой личный друг Михаила Кузьмича, первый заместитель главнокомандующего РВСН генерал-полковник М.Г. Григорьев. Воспоминания эти были опубликованы еще тогда, когда обо всем, что связано с ракетной техникой, можно было говорить только эзоповским языком, а вместо конкретных фамилий ее творцов существовали абстрактные "главные конструкторы", "главные теоретики" и т. д.

"У меня как-то любопытный спор вышел. С одним известным конструктором летели мы по делам службы. Зашла у нас речь о стартах. Он и говорит:

Я самый крупный специалист в этой области. И то, что сейчас предлагает Янгель, категорически отвергаю. Нереально. Кому, как не мне, знать все тонкости поведения движущегося тела, наполненного жидкостью, с учетом возникающих при старте колебаний?

— Я конструктору и предложил: Вот чистый лист бумаги. Пишите, что Янгель не прав. И свою подпись поставьте, да поразборчивее.

Он так и сделал. Даже место дискуссии указал: "Борт самолета ИЛ-18". И как он некоторое время спустя неловко себя чувствовал, когда я ему эту записку показал. Вариант старта, предложенный Михаилом Кузьмичом, к этому времени отлично себя зарекомендовал и прочно вошел в нашу технику".