Янгель. Уроки и наследие

Принципиальные основы взаимоотношений Главный декларировал в виде ставшего широко известным заявления, сделанного вскоре после вступления в должность на одном из совещаний. Дело в том, что на первых порах конструкторское бюро формально как бы входило в структурную схему завода. Главному конструктору ОКБ было предоставлено право проводить независимую техническую политику, право набирать кадры, имелся свой счет в госбанке, но устанавливалась определенная административная подчиненность, связанная в первую очередь с общностью территории.

Присутствовавшим глубоко врезались в память его слова, ставшие в последующем фундаментом взаимоотношений конструкторского бюро и завода:

"ОКБ — расти и развиваться как головной проектной организации на производственной базе завода. Заводу расти и крепнуть как головному предприятию на основе и в процессе материального воплощения проектов ОКБ".

И на мгновение остановившись и окинув присутствующих пристальным взглядом, как бы пытаясь убедиться в том, какое впечатление произвело высказанное мнение, подкрепляя эту точку зрения, подчеркнул:

"Имеющиеся разговоры, кто главнее — ОКБ или завод, право же, не имеют практического смысла и, если хотите, являются вредными".

Следует отметить, что при М.К. Янгеле вопросы взаимоотношения КБ — завод приведенным заявлением были узаконены раз и навсегда. И в этом была большая заслуга руководителей двух мощных коллективов. Директором завода в 1952–1961 годах до перевода в Москву был Леонид Васильевич Смирнов.

Однако была одна очень большая проблема, связанная с особенностями проектирования принципиально нового образца техники. Из авиации пришла отработанная схема рождения машины: первые ее экземпляры создаются на опытном производстве конструкторского бюро и потом после принятия самолета в эксплуатацию, отдаются в массовое изготовление на серийный завод.

Вначале и в ОКБ начали создавать свое опытное производство. Конечно, задачи у него были не такие масштабные и начинать пришлось с нуля. Дело это при наличии огромного гиганта, на территории которого необходимо развертывать собственное производство, было не простое. Развивалась тенденция неопределенной ситуации — параллельно должны были функционировать два производства. В одном, опытном — разрабатывали новые технологии, имея для этого ограниченные возможности, а затем в цехах промышленного гиганта начиналось их переосмысливание с учетом более широких возможностей и перехода к серийному производству. Естественно такое положение очень сильно усложняло взаимоотношения между ОКБ и заводом и порой тормозило апробирование закладываемых в конструкцию новых идей.

Решение укоротить сложившуюся и проверенную практикой проектирования цепочку: конструкторское бюро — опытное производство — серийный завод, превратив ее в жесткую связку: конструкторское бюро — крупнейший серийный гигант, было очень и очень не простым. У этой идеи нашлось достаточно много противников, в том числе и среди ближайших соратников Главного конструктора — его заместителей. Вот одно из этих мнений:

"…В то время любое ОКБ считало обязательным иметь в своем составе экспериментальное производство. Так развиваться намечали и мы. Стремительные темпы становления нашей техники подсказали лучшее решение: передать экспериментальное производство заводу. Кое в чем потом, да иногда и сейчас, мы терпим ущерб, но в общем-то, с государственных позиций, безусловно выиграли".

О том, что это решение пришло не просто, свидетельствует тот факт, что обсуждение вопроса о передаче функций опытного производства заводу было вынесено в самые высокие инстанции.

"Мы решили, — пишет А.М. Макаров, — экспериментальное производство оставить за заводом. Янгель пошел на такой риск, хотя его ближайшие соратники Будник, Ковтуненко, Герасюта и другие были категорически против этого. Мы со Смирновым и Янгелем вышли к Устинову. Дмитрий Федорович мгновенно отреагировал:

— Что это даст?

Были представлены техническое и экономическое обоснования: сроки выпуска изделий значительно сокращаются, уменьшается их стоимость. Нас поддержали. Жизнь подтвердила мудрость этого решения: каждые два-три года мы выпускали новые ракеты, которые по многим параметрам не имели аналогов в мировой практике".

Однако будем откровенны и через десятки лет не все участники тех событий оценивают этот акт однозначно. Конечно в нем несомненно были и свои отрицательные моменты. Одно дело приказывать, другое — просить, даже если обращение встречает большое понимание.

Министерский план и после этого решения оставался основой деятельности завода, определялся и спускался свыше и сердцевиной его являлся серийный выпуск ракет. Но образец, принятый на вооружение для ее разработчиков — уже пройденный этап. Они осуществляют только авторский надзор за соблюдением технологии изготовления ракет в цехах завода и шефский контроль в воинских частях за процессом их эксплуатации.