Янка Купала

Хочется особенно подчеркнуть именно это качество книги Олега Лойко — ее историческую достоверность не только там, где она подтверждена документами, но и в тех случаях, где документов нет, не было их или же они утрачены и автору своей фантазией, исследовательской интуицией, знанием эпохи надо было восполнить эти «белые пятна». Олег Лойко делает это не на путях романного вымысла, но опять же на основе документов — стихотворений, поэм, драм. Автор верит в давнишнюю истину: биография писателя — это его произведения. У такого исключительно искреннего и правдивого поэта, каким был Купала с первого своего стихотворения «Мужик» и до последнего поэтического клича «Белорусским партизанам», написанного незадолго до его трагической смерти, это действительно так. Нужны тонкое чутье поэта ж глубокая проницательность исследователя, чтобы проделать подобную работу и сделать ее на высшем уровне.

Правда, нельзя не отметить, что подспорье документов не могла не отразиться на стилевой особенности книги. Вторая часть ее более романная, конфликтная, динамичная, первая — ближе к литературоведческому исследованию. Но самое главное, что книга есть, — исторически достоверная, правдивая, искренняя.

Книга Олега Лойко о Янке Купале выходит в год 100-летия со дня рождения народного поэта Белоруссии — большого праздника белорусской национальной культуры, который по решению ЮНЕСКО отмечался во всем мире. Думаю, что это будет еще один достойный памятник Великому Песняру, равный тому, который стоит в Минске, в Купаловском сквере, работы А. Аникейчика. С той только разницей, что тот — в бронзе, а этот — в живом взволнованном слове, которое придет в дома многих тысяч читателей Белоруссии и всех братских советских республик. И, что тоже глубоко знаменательно, произойдет это в год 60-летия образования Союза Советских Социалистических Республик.

ИВАН ШАМЯКИН,

народный писатель Белоруссии, Герой Социалистического Труда

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Каждое новое столетие по-особенному ждет солнца, по-особенному радуется молодому месяцу. Однако виден или не виден был в ночь под 1900 год молодой месяц над одиноким хутором Селищи, затерявшимся среди холмов и перелесков центральной Белоруссии — на Минщине, — об этом не узнать уж сегодня. Но что вся семья Луцевичей — ее глава, муж и отец Доминик Онуфриевич, его жена и мать его детей Бенигна Ивановна, два их сына и пять дочерей —- была счастливой оттого, что все они вместе — за одним столом, под одной крышей, — об этом можно сказать определенно. И еще определеннее, что самому старшему сыну Луцевичей, Ясю, шел в ту ночь восемнадцатый год, и никто из застольников не подозревал, что новое столетие вместе с ними встречает будущая слава Белоруссии, Народный ее поэт, чье имя станет одним из символов белорусской земли. И не знал никто из Луцевичей тогда и того, что в XX столетии им — всем за одним столом — больше уже не собираться. А еще Ясю неведомо было, сколько радости и сколько горя отпустит ему грядущее столетие и что люди, с которыми столкнет его судьба счастливая и судьба злосчастная, — одни уже есть на свете, иных еще нет...