Янмэйская охота

Эрвин давно был вытеснен с аллеи и загнан на цветник. Земля опасно скользила под ногами, сапоги путались в траве. Однако ценой позорного бегства он купил немного времени и успел понять: Сормах слишком горячится. За ним все преимущества, ему бы выждать момента и нанести один меткий удар — а он рубит, как бешеный. Он почти ослеп от ярости!

Эрвин на миг замер, и Сормах сделал то, что ожидалось: рубанул. Не коротко и быстро, но мощно, со всею бычьей силой. Эрвин качнулся, ушел из-под меча. В тот же миг Сормах ударил щитом, но Эрвин ждал и этого. Подставил левое плечо, от удара оно чуть не вылетело из сустава, но Эрвина бросило в нужную сторону — далеко от меча Сормаха, близко к его левой руке. Эрвин ринулся к цели и уколол. Меч пронзил тонкую броню и кожу, и мышцу. Из дыры в плече шавана хлестнула кровь.

Роберт говорил: не злись, а просто делай свое дело. Сормах этого не умел. Получив ранение, он взревел еще громче и ринулся в бой еще злее. Прикрывшись щитом, высоко занес меч, чтобы одним махом разрубить врага. Эрвин поднял Глас Зимы, готовясь парировать. Шаван оскалился: его силища пробьет любой блок. Ориджин не увернулся — значит, конец Ориджину! Сормах рубанул.

Эрвин метнулся вперед и ударил снизу вверх, навстречу руке шавана, что уже опускалась. Что-то упало наземь, что-то звякнуло. Эрвин отскочил, а Сормах ринулся в новую атаку… и тогда рев превратился в вой. Шаван уставился туда, где вдохом раньше была кисть его руки — а теперь багровел, брызгал кровью обрубок. Эрвин зашел справа и нацелил Глас Зимы в шею врага.

Один удар — и гигант рухнет. Гласом Зимы легко снести голову. Потом пнуть ее подальше в кусты, пусть лазурные идиоты отнесут Минерве. Вот будет хорошая шалость!

Эрвин сделал шаг назад, принял защитную стойку.

— Брось щит и займись раной.

Враг выл от боли, но все же услышал и раскрыл глаза от удивления.

— Не я заколол твоих братьев. Когда был жив тиран, мы с тобой сражались на одной стороне. Я не убил еще ни одного шавана, и ты не станешь первым.

Шаван осел наземь, сжимая обрубок. Эрвин вышел на аллею. Ганта Гроза больше не смеялся.

— Не думай, что победил, Ориджин. Сормаха подвела ярость, но во мне ее нет. Я убью тебя только ради славы.

Гроза был мельче Сормаха, и руки у него короче, и он сомневался. Эрвин — нет. Агата помогла внуку выстоять против одного шавана — явно не затем, чтобы пасть от руки второго. Эрвин пошел навстречу Грозе.

— Желаешь рискнуть? Вот и хорошо! Я освоил новый прием и еще не испытал в бою. Хочешь, на тебе опробую?

Глас Зимы начал вращаться, обратился в призрачный диск, мерцающий отблеском луны.

— Хочешь убить северянина, да?

Гроза попятился, убрал меч и взял метательные кинжалы. К этому Эрвин не был готов. Когда-то Рихард учил его отбивать броски ножей, но…

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Противники оглянулись на звук хлопков. Из тени деревьев выступила невысокая девушка. Эрвин не рассмотрел лица, но сразу узнал голос:

— Ганта, я сказала, что один из вас получит шанс убить Ориджина, не двое.

— Владычица, позвольте мне…

— Мое слово сказано. Окажите первую помощь раненому, я пришлю лекаря.

Ганта нехотя спрятал ножи и склонился над шаваном.

— Ваше величество, — сказал Эрвин.

— Милорд, — императрица кивнула ему, — будьте добры, проводите меня во дворец.

— Не ранее, чем вы освободите Джемиса.

Она дернула одну из цепей, ограждавших дубы. Яма со скрипом раскрылась.

— Мои приветствия, кайр Джемис, — сказала Мими в темноту. — На стене в углу есть скобы, их можно использовать как ступеньки. Я пришлю людей, чтобы помогли вам поднять волка.

— Вы живы, милорд?

— Вполне. Жду вас во дворце.

Он спрятал в ножны Глас Зимы и подал руку Минерве. Опершись на его локоть, владычица двинулась по аллее. Странно: теперь Эрвин не чувствовал ни гнева, ни раздражения. Дурная шалость Мими забылась в пылу схватки. Да и все прежние чувства пропали, смытые азартом боя и радостью победы. С высоты торжества любая злость казалась глупой и мелочной.

Сотню шагов они сделали молча, а когда стоны Сормаха утихли позади, Мими пожаловалась:

— Я так устала и продрогла.

Эрвин потрогал разбитую челюсть. По губам текла кровь, два зуба шатались.

— Я так сочувствую вашему величеству!

— Не лукавьте. Вы сражались каких-то три минуты, а я трудилась весь день. Инструктировала гвардейцев, поила шаванов, перегораживала аллеи, искала исправную ловушку. Знаете, как мало их сохранилось? Оказывается, почти сто лет никто не следит за полосой препятствий.

— Изо всех покушений на меня ваше вышло самым глупым.

— Это вовсе не являлось покушением. Сормах вдвое тяжелее вас, пьян от вина и слеп от жажды мести. Я знала, что вы справитесь.

— Тогда зачем?..

— Хотела взглянуть, как поведете себя в смертельной опасности. Отец говорил: только тогда и проявляются люди.

— И каковы впечатления?

Мими сделала паузу.

— Верните моих людей. Распустите особую роту. Отзовите Итана из Альмеры. Дайте мне самой назначить представителей Короны в Палате.