Янмэйская охота

— Милорд, мы с Мерритом славно послужили герцогу Ориджину. За нашу доблесть при обороне дворца каждый из нас был удостоен личной похвалы от герцога и большой награды золотом.

Судья поднял бровь:

— Какое значение имеют эти факты в вопросе о письме? Я не усматриваю связи.

— Ну, милорд… я имел в виду, что мы доказали герцогу свою преданность. Он должен поверить нам, что мы не брали письма!

— Ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь был обязан во что-нибудь верить. Вера бывает только добровольною. Есть на сей счет одна занятная история…

Ворон кашлянул, Судья запнулся:

— Впрочем, теперь не лучшее время для историй. Верить ли вам — может решить только сам герцог.

— Позвольте доложить ему лично!

Ворон сказал:

— Пожалуй, в этом будет смысл. По крайней мере, письма для Шейланда вы принесли целыми, это хоть что-то.

Стол герцога Ориджина устилали несколько слоев отчетов, писем, документов и книг. Сам герцог имел такой вид, будто пытался впихнуть себе в голову все содержимое этих бумаг, но не влезала и половина. Он долго взирал на пришедших пустыми глазами прежде, чем осознал факт их присутствия.

— Почему вас так много? — спросил герцог. — Вы переполнили пространство моей мысли.

Ворон ответил:

— Мы с Дедом руководим делом перехвата, а это — трое наших подчиненных: кайр Дагобер, стрелок Меррит и агент Пайк.

— Прекрасно, толпа еще и обрела имена, которые мне теперь придется запомнить… Зачем вы явились впятером… с дохлыми голубями в руках? Я не люблю голубей — это грязные птицы…

Дагобер втихаря толкнул Меррита локтем. Ворон Короны доложил:

— Ваша светлость, у нас непростое дело, которое требует вашего внимания. Изволите видеть…

Он рассказал все. Брови герцога поползли на лоб:

— Как — не было письма?

— Совершенно не было, ваша светлость! — отчеканил Дагобер. Еще раз, с нажимом и чувством, описал стрельбу по голубю, а затем тщетные поиски письма на крыше.

— Что ж, допустим, — хмыкнул герцог. — Я всегда знал, что Фарвеи хитры. Вероятно, они послали первую птицу без письма именно потому, что ожидали перехвата. Но за ней должна была лететь вторая — вы сбили ее?

— Гм… Виноват, милорд. Никак нет.

Дагобер перечислил все трудности стрельбы против заходящего солнца. Говоря, он чувствовал растущую тревогу, и причиною ее были слова герцога: «имена придется запомнить». В каком таком смысле — запомнить? Герцог не помнит ни его, ни Меррита?

— Одно письмо исчезло, второе улетело, — подвел итог Ориджин.

Дагобер счел необходимым сказать:

— Милорд, при осаде дворца вы отметили нас с Мерритом. Меррит командовал дюжиной стрелков на Причальных воротах, а я — дюжиной мечников прикрытия. Когда Бэкфилд устроил обходной маневр, на наши ворота навалились три сотни солдат — и мы устояли.

Герцог растерянно моргнул:

— Вы сегодня потеряли письма потому, что зимою отбили атаку Бэкфилда?.. Я совсем не понимаю связи…

— Ну, ваша светлость… вы сказали, что придется запомнить имена. Но вы-то их помните! Я — Дагобер рода Людмилы, а это Меррит по прозвищу Ястреб. Он был стрелком у Соколика, пока того не убили, а я — мечником у вашего кузена, пока его не убили. Мы спасли причальные ворота, и вы похвалили нас и наградили…

Ориджин потряс головой:

— Боги, как много лишних слов! Возможно, я вас наградил — и что из этого?! Для разгадки тайны пропавших писем я должен вспомнить всех награжденных воинов?

Дагобер смешался, до крайности подавленный:

— Ваша светлость, я только хотел сказать… если вы нас подозреваете в краже письма, то мы же… ну, мы послужили вам, доказали…

Меррит пришел ему на помощь:

— Ваша светлость, помните, когда убили Джона Соколика, вы опасались, что все наемные стрелки сбегут? Тогда уже лед стоял на реке, а дела шли очень скверно. Вы созвали нас и обещали каждому по сто эфесов, если мы…

— Снова лишнее! — вскричал герцог. — Вы только путаете, а тут и без вас идов хаос! Скажите, наконец, толком!

Меррит сказал:

— Милорд, я для вашей женщины сбил шишку с елки.

— Для Аланис?.. Зачем ей шишка?.. Какой абсурд! — И вдруг герцог улыбнулся: — А, точно, было такое! Вы — Ястреб Меррит, помощник Соколика?

— Так точно.

— Вы были раньше лесным разбойником?

— В зеленом братстве.

— Да, помню! Хорошо. И к чему вы вели?

— К тому, милорд, что мы не брали письма.

— Конечно, не брали. Я вам с самого начала поверил.

— Поверили, милорд?

— Разумеется. Фарвей придумал хитрость, вы попались. Но чтобы вы сами украли письмо — этого я и не подозревал.

— Вы не вините нас, милорд?

— Вы могли бы стрелять и поточнее.

— Мы научимся, милорд. Дагобер будет упражняться ежедневно.

— Дважды в день, и без увиливаний! Тренируйтесь на воробьях: тяжело в учении, легко в бою. А теперь ступайте, дайте мне подумать.

Агент Пайк боязливо поднял двух дохлых голубей:

— В-ваша светлость, а ч-что делать с этими?

— Похороните их со всеми почестями, закажите молебен.

— Ваша светлость, у них на лапках письма. Для Ш-шейланда. Их подстрелили раньше, до всей этой оказии.

— Давайте сюда.

Пайк протянул герцогу птичьи тушки. Ориджин внимательно поглядел на агента. Тот хлопнул себя по лбу:

— Ох, простите, ваша светлость!