Янмэйская охота

Школа светлого ведовства — искусство Асфены, как называют ее в Дарквотере, — знает среди прочих одно занятное зелье: эссенцию луноглаза. Под влиянием этого зелья человек погружается в глубокий сон и в самых ярких красках видит исполнение своих потаенных желаний. Реальный мир ни звуками, ни касаниями, ни даже болью не способен прорвать пелену этого сна, покуда сила зелья не иссякнет. Полковые лекари применяют луноглаз, чтобы унять страдания умирающих. Отчаявшиеся бедняки и одинокие старцы пьют его, дабы отрешиться от безысходной жизни и унестись в царство грез. Так что в Дарквотере никого не удивишь реалистичными снами, а сновидчество не входит в круг мистических искусств. Но такие сны, что сбываются наяву, — редкость даже в болотном королевстве. Потому слухи о приезде пророка быстро разлетелись по Нэн-Клеру и возбудили всеобщий интерес.

Когда поутру пророк с Герионом и остальною свитой покинул гостиницу, за ними увязалась стайка зевак. Она неуклонно росла по мере движения вдоль улиц, и на подходах к собору Кристена — главному храму столицы — составляла уже полтысячи душ. В других землях толпа ведет себя голосисто, но осторожные болотники тушуются и затихают при большом скоплении народа. Потому толпа следовала за пророком в жутковатом молчании, не издавая иных звуков, кроме шороха подошв да ворчливых шепотков. И паломникам, и Гериону, да и самому пророку становилось не по себе.

Но на соборной площади тишиною и не пахло. Люди азартно гомонили, наблюдая некое действо перед ступенями храма. Подойдя ближе, пророк и Герион увидали причину шума: четверо бедняков сцепились меж собою и катались по бревнам, из коих состоял настил площади, отчаянно тузя друг друга. Четное число драчунов располагало к честному разделению сил, однако нищие образовали неравновесные команды: трое колотили одного. И, что самое занятное, этим одним был вчерашний знакомец пророка.

— Прекратите насилие! — потребовал южанин.

Драчуны не услышали его, но люди из толпы откликнулись на зов, разняли нищих и поставили пред лицом пророка. Трое победителей жарко отдувались, побежденный потирал многочисленные ушибы.

— За что вы его избили?

— Этот гнойник занял наше место!

— Ва-аше место?! — избитый едко рассмеялся. — Феодалы выискались! А покажите-ка ленную грамоту на эти ступени!

— Все в городе знают: ступеньки собора — наши! Только мы здесь просим милостыню! Другим нельзя!

— Может, это в вашем уставе прописано? Старейшины гильдии так постановили?! Если да, отведите меня к ним!

— Мы тебя в Ямы отведем, если не уймешься!

— Боитесь конкуренции, да? Я вступлю в гильдию нищих! Стану мастером, старейшиной… генералом нищих! Мне будут столько подавать, что я куплю эти ступени вместе со всем собором!

— Ты — большой мастер в сборе подаяний? — спросил пророк.

— Еще бы!

— Пока я отметил лишь твое умение быть избитым.

— Одно — часть другого. Сначала тебя бьют, потом жалеют и дают милостыню. Проверял в Альмере, Надежде, на берегах Холливела — работало всюду.

— Ты не очень-то разбогател.

— Много ты понимаешь! Я потратил все деньги на дорогу сюда. Одна переправа чего стоит!

— И снова я диву даюсь: ты проделал такой путь, чтобы просить милостыню перед храмом?..

Нищий фыркнул и задрал подбородок с достоинством принца Великого Дома. Из его челюсти торчал липкий грязный пучок волос, в лучшие дни именовавшийся бородою.

— Добро пожаловать в Нэн-Клер, премудрый! — произнес приятный низкий голос. Обернувшись, пророк увидел священника в праздничной зеленой мантии, который вышел из храма навстречу гостям. — Рад приветствовать вас. Надеюсь, ваше странствие было легким.

Пророк улыбнулся:

— Нет ничего сложного в странствиях: переставляешь правую ногу, затем левую, и так по очереди. Доброго здравия, отче!

— Мое имя — отец Лорис, — поклонился священник. — Его преподобие епископ Нэн-Клера страдает недугом и глубоко сожалеет, что не смог выйти из дому. Мне выпала честь встретить вас и познакомить с нашей великой святыней: чудотворящей скульптурой Праотца Кристена.

— Я буду счастлив увидеть ее, но имею к вам просьбу. Отче, позвольте взять с собою одного человека.

Пророк метнул взгляд на нищего, и тот ощетинился:

— Эт-то еще зачем?

— Ты второй раз встретился на моем пути. Возможно, боги хотят мне что-то сказать.

— А мне какое дело до твоих бесед с богами?

Герион не выдержал такой наглости:

— Не ценишь оказанной чести — тогда убирайся! Поди прочь, зловонный гнойник!

Ему понравилось словечко, услышанное от драчунов. В понимании Гериона, оно передавало самую суть этого мерзкого попрошайки.

— Нет, отчего же, — возразил нищий, — я ценю честь. Если оказывают, то я завсегда. Такого ценителя чести еще поискать!

Он скользнул между пророком и отцом Лорисом, прямиком к порталу собора:

— Куда заходить — сюда?

Пророк, усмехаясь, последовал за нищим, остальные — за пророком. Так и вошли в храм: грязнючий избитый попрошайка, за ним южный сновидец, за ним — святой отец.