Яноама

На следующее утро вождь Хекураве сказал: «Пойдемте собирать пупунье, а потом угостим ими гостей. Скоро вернутся и охотники, и у нас будет мясо». Мать сказала Хохотами: «Позови Напаньуму. Пупунье будем собирать все вместе и потом быстро вернемся в свое шапуно. Эти люди слишком много говорят». Старуха поняла, что меня уговаривали остаться, и это ей очень не понравилось. Мы отправились собирать пупунье. Их в лесу было великое множество. Мужчины взобрались на колючие пальмы. Чтобы не уколоться, они привязывают лианами к стволу большие палки, и по этим палкам добираются до самой верхушки. Гроздья плодов они тоже связывают лианами и потом осторожно спускают вниз.

Вдруг большие птицы, которые, завидев людей, начинают кричать «кап, кап, кап», подняли шум. Хекураве крикнул: «Враги хотят убить меня. Почти все мои воины ушли на охоту, мои сыновья собирают пупунье, а я остался один. Кто же защитит меня?»

Мужчины поспешно слезли с пальм. Но никто не появлялся и никто не стрелял в нас из луков. Старый Хекураве сказал: «Выбирай любую гроздь». Пупунье были желтые и красные. Я выбрала гроздь красных. Мать Хохотами взяла еще три связки. Одну она положила в мою корзинку, а две отдала Хохотами. «Скорее идемте»,— сказала она. «Да, да, вы, женщины, возвращайтесь в шапуно,— сказал Хекураве,— а я помогу мужчинам уложить пупунье в корзины. Завтра, наверное, вернутся охотники. Они ушли на охоту вот столько дней назад». И он показал восемь пальцев.

Когда мы вернулись в шапуно, жена вождя позвала меня, накормила и уложила отдыхать в своем гамаке. Вечером мать Хохотами упрекнула меня за то, что я не поужинала вместе с ними. Я ответила, что не могла отказаться от приглашения жены вождя.

«Эта женщина кормит тебя мингау[17] и другими вкусными вещами,— сказала старуха.— Она хочет, чтобы ты осталась с ними. Но только ты вернешься с нами, да?»

«Если придут саматари, то не знаю, вернется ли вообще кто-нибудь из нас»,— ответила я.

«Про нападение саматари они выдумали»,— сказала старуха.

На следующий день, когда солнце стояло уже высоко в небе, к нам подошла жена главного колдуна и сказала старухе: «Мой муж хочет посмотреть на Напаньуму, я уже варю для нее пупунье. Отпустите ее, а я ее разрисую. Как можно некрашеной жить в шапуно?! Я раскрашу ее красным уруку, и, когда вернутся охотники, вам останется лишь провести черные полосы».

«Иди»,— разрешила мне старуха. Вместе со мной к колдуну пошла Хохотами. Главный колдун оглядел меня и спросил: «Это и есть Напаньума? А я-то думал, что она уже настоящая красивая женщина. Слава о тебе, Напаньума, далеко залетела. Арамамисетери мне сказали, что ты живешь в шапуно караветари. Арамамисетери хотят отобрать тебя у караветари. Все знают о Напаньуме, все, кроме саматари». Потом он повернулся к жене и добавил: «Дай ей пупунье». И пошутил: «А вообще-то лучше всего ей будет у саматари, там ей не придется ложиться спать на пустой живот». Жена главного колдуна подошла ко мне и сказала: «Идем искупаемся в реке, и я разукрашу тебя семенами уруку, тонкими полосками разрисую, ведь сегодня вернутся охотники». Хохотами отправилась вместе с нами.

Первым делом жена колдуна расписала мне красной уруку спину. Внезапно неподалеку — трак! — хрустнула ветка. «Слышала, Хохотами? — сказала я.— Ветка хрустнула».

«Наверное, это саматари!» — испуганно воскликнула девушка. Я дернулась от страха, и семена уруку посыпались на землю. Прибежали четверо мальчишек. Один из них был совсем маленький, он почти не умел говорить. «Убегайте, в реке враги, черные люди»,— крикнули они и помчались в шапуно. Там они рассказали, что черные люди, когда увидели их, сказали: «Не вздумайте кричать. Тихонько возвращайтесь в шапуно. Если будете кричать, мы вас убьем из луков». Вскоре вернулись в шапуно и мы. К тому времени страх у нас уже прошел, и тогда женщины хекураветари сказали: «Посмотрите, как они спокойны. Малышам все это показалось».