Яноама

Потом мы вошли в шапуно. Нас встречало много народу, человек сто — не меньше. Тут были и индейцы патаманибуэтери, которые объединились с саматари еще до того, как те пошли войной на хекураветари. Они ждали своих родичей и мужей, которые вместе с саматари отправились в поход на хекураветари. Мне рассказали, что вождь патаманибуэтери — брат Рохариве. Некоторое время тому назад они поссорились из-за одной женщины. После этого патаманибуэтери отделились и построили свое отдельное шапуно в том месте леса, где растет много деревьев патаманихена с длинными и широкими листьями, белыми снизу. Поэтому их и называют патаманибуэтери, но они как были, так и остались саматари.

Несколько воинов патаманибуэтери отправились на войну вместе с саматари. Они захватили трех женщин, но двум из них удалось в пути бежать.

Тем, кто убил врага, было запрещено разговаривать с остальными, и особенно с женщинами. Они не мылись до самого возвращения в шапуно и не разрисовывали себя: и без того они были грязными. Черная краска на обратном пути размазалась от дождей. Несколько дней спустя один из воинов-унукай сказал: «Сегодня ночью, когда я спал, из моих ноздрей вышел зловонный дым». «Значит, убитого тобой врага сожгли,— ответил отец воина.— Через два дня можешь вымыться в реке».

Воины-унукай говорят, что, когда из ноздрей у них выходит зловонный дым, им сразу становится легче.

Потом и тушауа Рохариве сказал: «Я тоже чувствую себя совсем легким, невесомым. Завтра все пойдем купаться в реке».

Унукай спят в гамаках, плетенных из жестких волокон, а не в удобных гамаках из хлопчатника. Когда закончился срок «искупления грехов», все унукай отправились купаться, но не на ближнюю реку, а на другую, густо поросшую кустарником. С ними пошло много воинов, вооруженных луками и стрелами, чтобы охранять их в пути. Унукай взяли с собой охапки листьев, чтобы хорошенько растереть тело. Все это время унукай не стригли волосы, и они росли у них на головах клочьями.

К вечеру унукай вернулись в шапуно «омытыми». Другие воины подстригли им волосы и выбрили макушки. Потом раскрасили им руки, нарисовали на теле змей, нанесли на лицо красные и черные полосы.

Когда я жила у намоетери, то видела, что воины, убившие врагов, наоборот, вовсе не красились, но каждый день мылись в реке и растирались жесткими листьями, чтобы поскорее очиститься от своего греха. Никто другой не может мыться в том же месте .реки, иначе, согласно поверью, у него откроется рана и больше уже не заживет.

Тем временем друзья унукай срубили белые крепкие стволы и привязали к ним лианами гамаки. Когда унукай в последний раз вымылись в реке, воины взяли эти «столбы» с привязанными к ним гамаками и вечером отправились в лесную чащу. Там они отыскали самое высокое дерево и привязали к его верхушке гамак. Привязали очень крепко, потому что, если гамак упадет, унукай ждет смерть. Вместе с гамаком к верхушке дерева привязали черные палочки, вынутые из ушей, и куйю, из которой ели бананы и мед.

Те, кто убил врага, очень почитаются. Тому же, кто убьет и второго врага, возносят особую хвалу. Человек, убивший воина, который до этого сам убил одного из своих врагов, получает звание ваитери — храбреца. Когда он умирает, женщины с плачем повторяют нараспев: «Он был ваитери, ваитери в каждой битве и всегда был впереди».

КУРАРЕ

В шапуно тушауа Рохариве сказал невестке: «Похоже, что мой дядя боится дочери белого человека. Возьми ее к себе». Женщина ответила: «Да, мне как раз нужна помощница. Когда я ухожу в лес, то не знаю, на кого оставить малышей». Потом она повернулась к сыну и спросила: «Где она, эта белая?» «Стоит сзади». Женщина сказала: «Идем со мной», и я пошла за ней. Хохотами тоже вышла из ряда. Она уже стала худенькой женщиной, но грудь у нее еще была маленькой. Воин, который взял ее в плен, сказал ей: «Нет, ты пойдешь со мной. Я позволил тебе оставаться с Напаньумой не навсегда, а только на время. Теперь вам придется расстаться, ты будешь жить со мной».

Он схватил Хохотами за руку, та плакала, кричала, но мужчина увел ее к своему очагу. У него уже было две жены. Одна из жен сказала ему: «Лучше бы взял женщину покрупнее, чтобы она могла мне носить хворост. А ты привел маленькую и слабую, она же еще почти девочка». Потом, обратившись к Хохотами, добавила: «Не плачь, почему ты плачешь? Тебе будет хорошо». Так мы с Хохотами расстались навсегда.

Несколько дней спустя Рохариве решил приготовить кураре. Он собрал всех и заговорил громко, как священники, когда они читают проповедь прихожанам: «Я приготовлю мамокори[19]. У кого его нет, пусть поможет мне, а у кого есть, пусть выйдет на тропу, чтобы охранять нас от врагов. И пусть каждый запомнит: сегодня ночью никто не должен спать с женщиной. Потом я испробую мамокори на обезьяне. Если обезьяна не умрет, значит, кто-то из вас ночью был с женщиной. Тогда в следующий раз я прогоню всех и сам приготовлю яд».