Яночка

Скорая уехала, оставив телефон фирмы «Ритуал» и посоветовав найти ближайших родственников. Оставив пахнущих валерьянкой жену и Веру Ивановну копаться в записной книжке покойного, Данил вернулся в комнату. Растерянно огляделся. Разложенный диван, кроватка Яночки, из которой она уже почти выросла. Кресло, письменный стол с компьютером, маленький столик с пустой клеткой Мыша. «Надо бы отдать кому-нибудь, – подумал он, только место занимает». Места не хватало. С тех пор, как родилась Яночка, – места всегда не хватало. Даня включил компьютер, сел, потер лоб. «Бедный Палыч», – сказал вслух. Собственный голос показался ему тонким и зажатым, тесная комната сглотнула звук, и Даня нервно засмеялся.

Компьютер мягко, ласково жужжал, подмигивал монитором, говорил – ну что тут такого? Подключиться к сети удалось на удивление быстро. Данил вздохнул, открыл «Яндекс», набрал в окошке «коммунальные квартиры» и тупо уставился на россыпь ссылок.

За спиной всхлипнули, обхватили за плечи. Данил подергал лопатками, крепче прижимаясь к теплой Машиной груди, потерся щекой об висок.

– Такой славный дядька был… Ему бы еще жить да жить… Набери лучше «законы о коммунальных квартирах».

– Да что ж это такое, – раздался из коридора плаксивый голос Веры Ивановны, – опять телефон занят! Сколько же можно!

Данил поспешно, почти наугад ткнул в пару ссылок. По двери застучали, и он, поморщившись, отключился от сети.

Маша проснулась от бешеных толчков сердца, наощупь потянулась к будильнику. Светящиеся зеленым стрелки показывали начало второго. В замке заскрежетали ключом, вызывающе хлопнула дверь. Теперь в коридоре кто-то ворочался неуклюже и страшно, невнятно бормотал. Маша протянула руку, ища Даню, и почувствовала крепкое пожатие. Муж тоже не спал, прислушивался, всматриваясь в темноту.

Теперь ворчание стало разборчивее. «Ведьма рыжая… – говорили в коридоре, – кто просил? Ну кто просил, спрашивается?» За дверью закряхтели, зашаркали. Кто-то дернул одеяло, и Маша сдавленно закричала.

– Мам, – жарко зашептала Яночка, залезая в кровать. Мостясь между родителями, задрыгала ледяными пятками. Даня обнял дочку, крепко прижал к себе.

– Мам, почему дядь Витя на меня ругается? – спросила Яна дрожащим от слез голосом.

– Ккакой дядь Витя? – обмерла Маша. Яночка только угрожающе засопела в ответ.

– Надо пойти посмотреть, – прошептал Даня, выбираясь из-под одеяла.

Втроем, держась за руки, они осторожно выглянули в коридор.

Узкая полоска света падала из-за двери Веры Ивановна. Сама она стояла в коридоре, – растрепанные седые волосы, ночная рубашка, очки. В руке книжка, заложенная пальцем. Вера Ивановна пристально всматривалась в коридор, туда, где в темноте стоял кто-то огромный, толстый и невозможный.

– Ведьма рыжая, кто просил? – вновь невнятно раздалось из темноты.

Вера Ивановна деловито перекрестилась, не выпуская книги из руки. «…квартиры, законы и акты» – машинально прочитала Маша и сдавленно хихикнула.

– Нехорошо, Маша, с вашей стороны, некрасиво! – возмущенно повернулась Вера Ивановна. – Следить надо за детьми, а не распускать!

Маша, закусив губу, бросилась в комнату.

– Иди спать, Яна, – строго блеснула очками Вера Ивановна, – хорошие дети по ночам спят, а не занимаются не пойми чем!

– Да, Яночка, ложись спать, – согласился Даня и тщательно прикрыл за дочкой дверь. Снова взглянул на Палыча. Тот стоял, расхристанный, в куртке поверх несвежей майки, страшно недовольный, руки в боки. Сверлил Даню взглядом.

– Молодежь нынче пошла, – наконец заговорил он, – ничего святого!

– Надо выпить, – ответил Даня мертвеющими губами.

– Так я уже и сбегал, – охотно отозвался Палыч, вытягивая из-за пазухи бутылку водки, – капитализм, магазины круглые сутки работают!

– Тты пойми, Палыч! – задушевно сказал Данил, наливая, – вот сейчас… ххер с ним, с садиком! Я нормально зарабатываю, пусть Маша дома с ребенком сидит! Но ты пойми, Палыч! Дальше-то что? В школу она как пойдет?

Палыч выпил и, жмурясь, помотал головой.

– Вот и я говорю, – продолжал Данил, – сейчас – ладно! Дети ее шугаются – ладно! Воспиталка эта, дура… А потом? Чем она потом займется? Будет бегать и кричать «Выйди вон, Лазарь»? Да это просто смешно!

Палыч снова со стоном затряс головой, будто отгоняя воспоминания. Данил потупил глаза.

– Ну, извини, извини, сорвалось… А скажи, – глаза Данила сверкнули, он пьяно подался к соседу, – скажи, как оно там? Страшно?

– А пошел ты, – ответил Палыч, наливая, – тебя бы… Давай лучше выпьем.

– Выпьем, – согласился Данил, слепо водя горлом бутылки над стаканами. – Чтоб наши дети нас не огорчали!

* * *

– Ты просто предлагаешь продать нашу дочь на опыты!

– Да не опыты! Сколько раз тебе говорить – простое обследование… Пойми, Яне – никакого вреда, а заплатят за это очень много…

– Ради денег ты готов позволить экспериментировать с родным ребенком? Ты… ты…

– Маша, ну что ты несешь? Пойми – это огромная помощь науке… а может – и всему человечеству!

– Какая помощь?! Яночка – обыкновенный ребенок, чем она может помочь науке?

– У нее уникальные способности…