Янтарь

— Полегче, сынок Ты конечно красавчик, силач и всё такое, но и мы не пальцем деланные! — пробасил отец с кривой ухмылкой, — Если ты не понял сложившейся ситуации, то я объясню. Мой сын считает ее своей, теперь девушка часть нашей семьи, а мы своих не отдаем. Больше скажу, будь ты хоть Палач, хоть королева Великобритании, даже ногтем ее волоса не тронешь ее, пока есть мы!

Сдала с потрохами и последней капелькой крови.

Его не смущали мои шиканья и рык, мои намеки, что ему пора бы унести свои прокаченные ноги куда-нибудь на север, или восток — к черту на куличики, и найти себе кого-нибудь еще для роли безропотного и беззащитного, потому что я не была такой ни одной капли, и моя чугунная сковородка была тому подтверждением!

— Кого позвать? — пробурчал Янтарь напряженно и недовольно, и конечно же я не собиралась отвечать, вздрогнув, когда услышала, как ответил кто-то из чистокровных:

— Я помогаю.

Он даже бровью не повел, закинув на покосившийся стол то, что поймал, и выпрямляясь надо мной, словно волосатая гора, которая смотрела чуть склоняя голову вниз и пытаясь растопить меня своими умилительно-теплыми глазами.

Но ведь это не могло длиться вечно.

Хотя бы это отчасти успокаивало, даже если захотелось спрятаться под полом, когда меня пронзило новое осознание…. ПАП?!

Именно поэтому я хотела уйти незаметно и принять свою участь, в последние минуты жизни помня лишь троих мужчин самых важных в моей судьбе — улыбку отца, мордашку спящего Молчуна и теплые золотые глаза Янтаря, который подарил мне веру в то, что я могу быть кому-то дорога не смотря ни на что.

Кажется, здоровяку уже надоели эти разговоры, а мое время восторга и трепета подошли к концу, — Уйдите с миром и останетесь живы. Мне нужна только она.

Палач перевел свой бесстрастный взгляд на Кадьяка, словно перед ним было пустое место и в какой-то момент я даже подумала, что он отвернется, снова уставившись на меня, когда он неожиданно кивнул головой, при этом не произнося ни слова.

Практика в технике боя последних дней не помогали мне совершенно!

— Давно пора! Начали зудеть, как только я тебя увидел, облепишка!

А разве могли быть какие-то сомнения? У всех черные волосы. у всех светлые яркие глаза и черты лица такие. что…в мыслях одни только грех! При чем с моей стороны, грех про убийство!

Глазами, которые тут же взяли меня в суровый плен. заставив замереть по стойке смирно и увидеть теперь и суровое мужское лицо с белоснежной аккуратной бородой и такими же белоснежными волосами, зачесанными назад.

Или что за бес вселился в этого Берсерка, делая его голос именно таким, а скорость просто какой-то немыслимой?!

Вслед Тайге мысленно полетели как минимум с три десятка отборных ругательств, на какие я только была способна, почему-то кинувшись первым делом к одежде, проклиная девушку, которую едва знала и которой доверилась. Напрасно!

Здоровущие просто до головокружения!

Спрятаться от него самого, так же как и от этих ярких золотых глаз просто невозможно!

Они не были Бурыми!!

Словно видел все мои тайны, словно знал всё то, что я прятала в себе, отчего пугал так, как не пугал никто другой до него.

Янтарь крутил в руках молоток с отломленной рукояткой, ворча себе под нос:

— Могу тебе оформить. На оба глаза! — недовольно пробурчал Янтарь, не пытаясь кинуться в драку и выкинуть этого одетого с иголочки мужчину за пределы своей территории.

Ну, вот и всё.

И снова он с явным интересом рассматривал меня, даже не пытаясь этого скрывать и забавно выгибая свои резко-очерченные и изогнутые брови, одна из которых была поделена пополам небольшим шрамом.

Если бы только у меня была возможность пискнуть хоть что-то, то едва ли я бы нашлась, что сказать в первую очередь. только выпучив глаза, когда Палач понял, что меня отдавать не собираются ни при каком раскладе, и раздался такой треск и грохот, словно сама земля — замерзшая и спящая — пошла по шву от несправедливости.

Тяжело опускаясь на кровать, я закрыла глаза, потирая указательными пальцами свои гудящие виски. Мысли совершенно не хотели работать, когда я не могла придумать больше ничего. кроме того, чтобы отправить его за рыбой. Снова. При чем на его резонный вопрос относительно той, что он недавно приволок. у меня был только один ответ — хочу другую! Нет, ну а что еще можно было сказать? Что у меня аллергия на ту, что уже лежала на столе?

Я уже буду мертва к тому времени, когда за мной придет Палач… мое сердце останется с малышом. потому что ни одна мама по своей воле не отдаст то, ради чего она живет.

Оторопев на несколько долгих секунд, просто выпадая из жизни, я глазела на великую и могучую эрекцию огромного Бера, которая… эм… ВЫПИРАЛА и вытягивалась прямо на глазах, словно была отдельным живым организмом, который вдруг решил проявить себя и явно тянулся, чтобы поздороваться!

Когда я услышала рокочущий голос отца, то мне показалось, что я уже умерла и оказалась где-то в Беровском Раю!

Скажем так — нравилось даже то, что от него осталось после нападения Кадьяков….и двух часов насилования в попытках Янтаря отремонтировать хоть что-то!