Янтарь: игра на выживание (СИ)

Заступившись за новенькую, я не выиграл абсолютно ничего. Просто вместо одной «груши для битья» эта компания получила сразу две. Познакомились мы уже потом, когда сидели возле школы, где я стирал салфетками кровь с разбитого лица и думал, как буду оправдываться перед родителями. И почему любая дружба для меня обязательно должна начаться с побитой физиономии?

Элин действительно отличалась от общепринятых стандартов красоты. За такое наказывали даже дети, не позволяя кому-то выбиваться из толпы. Слишком большие зубы превращали улыбку тонких губ в жутковатое зрелище, торчащие уши не скрывали даже распущенные волосы, а далеко посаженные глаза навевали мысль о рыбе. Довершал образ слишком крупный для детского лица нос.

Не знаю, стал бы я общаться с этой девочкой при других обстоятельствах или же меня постигла та же болезнь, что и других моих одноклассников, но после такого мордобоя, выбора особого не было. И дело вовсе не в долге или чем-то подобном. Просто в ее глазах сияла такая теплота и благодарность, что воспринимать их некрасивыми уже не получалось.

А потом мы познакомились второй раз, когда мама потащила меня на один из семейных ужинов с дальней родней к каким-то Бергам. Там я узнал, что эта некрасивая, добрая и очень застенчивая девочка — моя троюродная сестра.

Элин действительно оказалась невероятно застенчивой и слегка нелюдимой. Только я мог ее расшевелить, заставить влиться в компанию, пусть и ненадолго — она всегда находила повод сбежать. Зато наедине со мной она раскрывалась, рассказывая о своих проблемах, смеялась над моими шутками и тихо вздыхала, когда эти самые шутки нечаянно задевали ее. Но даже в такие моменты не уходила, глотая обиду, а всегда оставаясь со мной рядом.

Все начало меняться, когда нам стукнуло по двенадцать лет. Наверное, первые звоночки можно было заметить уже тогда, но… я ведь идиот. Похоже, пора выбить это слово у себя на лбу, чтобы окружающие сразу осознавали, с кем именно разговаривают.

— Эти девчонки — настоящий кошмар! — воскликнул я, опускаясь на лавочку в школьном дворе рядом с Элин. — Вот чего было убегать?

— А что ты сделал? — лениво поинтересовалась сестра.

— Да ничего, — возмутился я. — Сделал комплимент, как папа советовал.

— Могу себе представить, — тихо пробубнила Элин. — Более конкретно сказать можешь?

— Ну… Я сказал, что она просто прекрасна, а чернила на носу делает ее особенно очаровательной. А она расплакалась и убежала.

Рядом послышался тяжелый вздох и неразборчивое бормотание.

— Она подумала, что ты над ней издеваешься. Вполне справедливо подумала, между прочим. Мог бы обойтись только первой частью. Пойди успокой. Объясни, что у тебя просто шутки дурацкие.

— Да ну, — отмахнулся я, посмотрев в сторону, куда убежала девочка. — Не буду. У нее чувства юмора нет. И вообще раз такая умная, что сама без парня еще?

— Да мне как-то никто нравятся, — отвернулась Элин, подозрительно пряча глаза.

— Ха! Мелкая еще, наверное. Не доросла!

После этого разговора сестра начала вести себя странно — заикалась, мямлила, старалась не оставаться со мной наедине надолго. И только через год моих тщетных попыток его расшевелить, я, наконец, понял, в чем дело. Именно тогда прозвучало роковое признание: «Алекс, я люблю тебя… не как друга».

Признаю, отреагировал я неадекватно. Просто рассмеялся, решив, что это шутка, а потом отпустил какую-то колкость в ответ, вспомнить которую уже не смогу. И только когда увидел, как в ее глазах скапливаются слезы, понял, что это было сказано всерьез. Но Элин уже развернулась и убежала. Обнаружил я ее через час поисков на крыше школы. Она сидела, привалившись спиной к оградке и уткнувшись лицом в колени.

— Эй, ну ты чего… — растерялся я. — Не плачь. Что ты как девчонка?

— Я и есть девчонка, — утирая слезы, ответила она. — Только ты этого не замечаешь.

— Замечаю, конечно, — промямлил я. — Но Элин, ты ведь моя сестренка…

Что еще сказать, я позорно не знал. Я ведь действительно воспринимал ее как лучшего друга. Наши семьи начали достаточно тесно общаться после того, как Берги переехали в район поблизости, поэтому привыкнуть к родству было достаточно просто. Для меня это не было просто словом. Элин стала мне сестрой, причем не фигурально. И даже подумать о том, чтобы рассматривать ее в другом качестве, я не мог.

— Троюродная, — напомнила девушка. — Еще пять лет назад мы даже не знали о нашем родстве.

— Но ведь мы все равно…

— Я знаю, что некрасивая, — вздохнула Элин.

— Да ведь дело не в этом, — я начал с жаром уверять ее, борясь с желанием побиться головой об стену.

— Не спорь. Это факт и пока ничего исправить не получится. Увы, я проиграла в генетическую лотерею, — грустно улыбнулась она. — Но смириться с этим сложно.

— Да наплюй ты на то, что говорят. Ты же знаешь, что они придурки.