Янтарь рассеивает тьму. Асдэм

– Не скромничайте. Этот красноволосый обалдуй наверняка нахваливал вашу внешность, так что мне нет нужды все это повторять. Можем приступить прямо сейчас. Просто примите удобную позу и отдыхайте, а я быстро сделаю зарисовки.

– Ты кого обалдуем назвал? Я раз в десять старше!

– И что? Это не мешает тебе вести себя как обалдуй, – равнодушно отозвался Фельсифул и развернулся к мольберту. – Ну так что, владыка Луны? Не откажете богу?

Люциан вздохнул, ощутив себя игрушкой в чужих руках. Ему несложно было оказать эту услугу, но он не мог игнорировать неприятный акцент на словах «откажете» и «богу». На первый взгляд Хаски и Фельсифул казались приветливыми, однако они все равно считали себя выше других и не позволяли забыть о том, с кем ты имеешь дело. Люциана это немного расстраивало.

– Хорошо, я не откажу. Я правда могу принять любую позу? – Он подошел к пирсу. – Мне бы хотелось сидеть и смотреть на рыб, возможно ли это?

– Да, – ответил Фельсифул, после чего перенес мольберт ближе к воде.

– Много времени займет рисование? Я пришел сюда с господином Хаски и не хотел бы заставлять его ждать.

– Пару часов. Он потерпит.

– Сколько? – взвыл Хаски. – И ты это называешь «быстро сделаю зарисовки»?

– Для того, кто живет вечность, два часа – мимолетное мгновение. Так что вздремни под деревцем и не ной. – Фельсифул с бесстрастным выражением лица начал разводить краски.

Хаски насупился, уперев руки в боки.

– Не унаследуй ты силу древнего бога, я бы тебя в лепешку размазал и показал, кто здесь главный! Доболтаешься ведь, я всегда могу и на Боге Воды отыграться!

– Я раньше не наблюдал за тобой склонности к самоубийству, – прозвучал ровный и спокойный голос Фельсифула. Он проницательно посмотрел на Хаски. – Это появилось недавно или ты сейчас просто оговорился?

Бог Обмана замолчал, уставившись на собеседника в ответ. Он горделиво вздернул нос, махнул рукой и капризно сказал:

– Какие здесь все злые, ужас! Кроме вас, конечно же, – быстро добавил он, обратившись к Люциану. – Я вернусь за владыкой Луны через два часа, а сейчас вынужденно откланяюсь, иначе мое сердце разорвется от обиды на этого бога! – Он осуждающе глянул на Фельсифула, который уже не обращал на него внимания.

Люциан помахал Хаски на прощание и устроился на пирсе. Он снял сапоги, подвернул штаны до колена и опустил ноги в воду, принявшись наблюдать за разноцветными карпами. Закатные лучи солнца придавали его золотистым волосам бронзовый отлив, а светлой коже – легкий медовый оттенок. Длинные золотые ресницы скрывали его взгляд, а на губах играла нежная улыбка.

Люциану раньше не доводилось позировать для портрета, поэтому он не знал, можно ли двигаться, и на всякий случай сидел смирно все два часа. Это было несложно, учитывая уровень его совершенствования и месяцы, что он проводил в оздоровительной медитации. Люциан просто смотрел на карпов, и хотя у него было много тем для размышлений, он не хотел портить ими столь прекрасный вечер.