Янтарь рассеивает тьму. Мелодия демона

– Я читал о ней в одной из книг, которые вы мне дали. Песнь исцеления души играли в клане Ночи, чтобы ускорить выздоровление заклинателей. Адепты других кланов использовали ее реже, а сейчас вообще мало где практикуют.

– Верно. Я сыграю ее тебе.

– Знаете ноты?

Морион кивнул, и Люциан прищурился.

– Откуда?

– Как ты догадался, у меня много книг, из которых можно почерпнуть знания.

– Но разве ваша игра пойдет мне на пользу? Насколько я помню, в песнь надо вкладывать духовные силы, но ваша магия темная, а моя – светлая.

– Духовная сила не влияет на лечение, она лишь дарит звуку целебное свойство. Ты будешь впитывать музыку, а не мою тьму – это разные вещи.

Люциан поджал губы, не став спорить о том, чего не знал.

– Теперь я могу сыграть? – спросил Морион, покосившись на него, словно и впрямь ждал одобрения.

Люциан нерешительно кивнул. Он думал, что демон сыграет ему на лире, как адепты Ночи, но вместо нее он достал гуань – короткую флейту, звучание которой ассоциировалось с атмосферой сказочного леса.

Люциан не верил, что Мориону удастся сыграть песнь исцеления души, потому что такие техники нигде не записывались, а передавались из уст в уста. Он уже приготовился слушать обычную мелодию, и каково было его удивление, когда с первых нот его магию, бушующую в меридианах, постиг штиль.

Музыка была приятной. Она не утомляла и не будоражила. Текла как весенний ручей – непринужденно и сама по себе. Морион играл ему с расслабленным видом, прикрыв глаза веером ресниц. Он ловко перебирал пальцами отверстия на гуань, не просто играя на ней, а лаская, целуя бледными губами свисток и наполняя холодным дыханием.

Уже через минуту Люциан почувствовал прилив сил. Казалось, его рассеявшаяся духовная энергия стала собираться в сосуде души, а та часть, что дремала на дне, – пробуждаться. Она собралась в одной точке и начала растекаться по телу, оживляя клетки и залечивая раны. Создавалось впечатление, что после песни он будет готов бегать.

Наблюдая за игрой демона, Люциан вдруг почувствовал нарастающий в груди жар. Он резко схватился за сердце и, испугавшись того, что песня наносит ему вред, выкрикнул:

– Хватит!

Морион замер. Скользнул безжизненным взглядом по его лицу.

– Что не так? – Его голос звучал как морозная стужа.

– Мне… дурно.

– Дурно? – Морион внимательно присмотрелся к нему и скептично выгнул бровь. – Отчего же?

– В груди… словно пожар.

– М-м?

Отложив гуань, Морион придвинулся к Люциану, сидящему у изголовья. Он поставил руки по обе стороны от него и замер перед лицом, словно кошка, решившая обнюхать добычу. Еще сантиметр – и они бы соприкоснулись носами. Люциан вздрогнул, обменявшись своим дыханием с чужим.

– Жар в груди не связан с песней, – констатировал Морион, всматриваясь в его лицо. – Маленький принц зря развел панику. Удивлен, что ты такой капризный.

– Я вовсе не капризный. – Люциан вжался в стенку, пытаясь оказаться как можно дальше от демона. – И откуда вам знать, с чем связан жар? Вы ведь демон, а не лекарь.

– Может, в прошлой жизни я был лекарем? Я могу быть кем угодно, потому осторожнее с суждениями. – Спрятав гуань в поясной мешочек, Морион поднялся с кровати и перевел тему: – Маленькому принцу пора повзрослеть и забыть о коконе из любви и заботы, в который его укутали родители. У тебя в голове много лишних мыслей, а в душе – тягостных переживаний, и все это мешает твоему развитию. Из-за этого ты чуть не умер в том лесу. – Он отошел к двери и, обернувшись, одарил Люциана укоризненным взглядом. – Научись отбрасывать эмоции, думать рационально и анализировать ситуацию. Вся твоя магия базируется на том, хорошо ли ты себя контролируешь. Пока ты слаб разумом, ты слаб как заклинатель.

Услышав чужие упреки, Люциан почувствовал укол боли. Неприятное вязкое чувство закралось в душу.

Его воспитывали в постоянной заботе, дарили много внимания и уберегали от проблем и напастей. Он рос, и у него всегда все получалось, а если не получалось, то окружающие просто говорили, что развитие способностей лишь вопрос времени. Никто не винил его в неудачах – оправдывали это обстоятельствами и хвалили за успехи.

Вот почему слова Мориона задели. Люциан не считал себя слабым, но, если верить его суждениям, он таковым был. Но почему до сих пор ему об этом никто не сказал?

Морион оставил его наедине с мыслями. Наверное, впервые за прошедшие дни. Обычно, когда Люциан не спал, демон находился рядом и постоянно занимал его мысли, а сейчас он дал ему время поразмышлять в одиночестве и гнетущей тишине.

Конечно, Люциан мог проигнорировать наставления демона, но не стал. Он и правда не всегда мог взять под контроль свои чувства, и именно это помешало ему выбраться из-под упавшей лошади и дать отпор бларгам. Но смог бы он выстоять, если бы в тот момент не лишился магии? Удалось бы ему спасти себя и, возможно, помочь остальным? Покинуть завесу и выпустить сигнальный огонь? Если бы он смог это сделать, то выжили бы его родители?

У него в голове крутилось так много вопросов, но не было ни одного ответа.

Люциан стиснул зубы до скрежета и сжал в кулаке одеяло.