Янтарь рассеивает тьму. Мелодия демона

– Почему ты не пошел с Хаски до конца? – спросил он. Пусть Кай уже сказал, что просто не захотел, но Люциану все же было любопытно, почему он принял такое решение. – Насколько я понял, он должен отвести Хаанана к твоей матери, которая находится на девятом кругу перерождения. – Он покосился на Мориона. – Почему ты ушел, не повидавшись с семьей?

– Я ведь уже говорил, что пока не время захаживать в гости. – Демон небрежно пожал плечами.

Люциан задумался, пытаясь вспомнить, когда он говорил подобное, и прикинул, что это, наверное, случилось в Асдэме.

– И что удерживает тебя от визита?

– Обещание, – глухо отозвался Морион и перевел внимание на прилавок со сдобой. – Я обещал отцу убить Ксандра, и пока не сделаю этого, к семье не вернусь.

Глаза Люциана расширились, и он замер, растерянно глядя на демона.

– Ты сказал, что не винишь себя в случившемся и все это дело рук Ксандра, тогда почему тебе важно исполнить обещанное? – тихо спросил он. – Семья не видела тебя двести лет… Думаю, месть заботит их меньше, чем встреча с тобой.

– Я так решил. Вот и все, – сказал Морион голосом, в котором не слышалось ни единой эмоции. Пока говорил и разглядывал ароматную выпечку, демон выглядел совершенно спокойно, но Люциану вдруг стало больно от его слов, словно он видел то, что ему не показывали.

Решение Кая не возвращаться к семье, пока не отомстит, больше подходило сыну, который стал разочарованием для родных и сейчас пытался искупить грех и восстановить свое доброе имя. Могла ли взаправду великая темная сущность и демон всех демонов испытывать чувство вины перед близкими? Кай понимал, что не по собственной воле уничтожил клан, знал, что это Ксандр одурманил его, о чем и сказал Люциану еще в Асдэме, но освобождало ли его это от страданий? Не врал ли он другим и самому себе о своем равнодушии? Или Люциан хотел видеть то, чего в помине нет?

Он наблюдал, как Морион договаривается с торговцем о покупке нескольких булочек. Видел, как в мягких солнечных лучах блестят его белоснежные волосы и переливается золотая вышивка на черных одеждах. Разглядывал приятный профиль с не такими острыми чертами, как у его истинного воплощения, и думал о том, что перед ним стоит не просто юноша приятной наружности, а убийца адептов клана Ночи и своей возлюбленной. Тот, кто за многие годы так и не увидел внутри лучшего друга демоническое зло, которое посеяло хаос и уничтожило его родных. Тот, кто допустил фатальную ошибку. Кем бы он ни был – демоном или великой сущностью, – мог ли он не переживать о минувшем? Ответ на этот вопрос Люциан не знал, а страдания чужой души, если те были, постичь был не в силах.

Морион расплатился и принял от торговца небольшой мешочек.

– Пойдем дальше, – сказал он, вырывая Люциана из объятий тягостных дум. – Я хочу сушеный пряный картофель и рисовые шарики в кляре, давно не ел эту жирную гадость.

С этими словами он развернулся и направился вдоль прилавков.

Какое-то время Люциан постоял, глядя вслед удаляющемуся бессмертному, который двигался, как плывущий по водной глади кленовой лист – свободный в своей беззаботности. Только когда чужая фигура уменьшилась вдвое, поспешил за ним.

Закупившись, они вернулись на постоялый двор. Абрам, Эриас и Сетх встретили их в гостевой комнате – просторном и светлом помещении, где было принято ожидать освобождения комнат и проводить время за беседами и играми. Заклинатели сидели на подушках за столом, на котором была разложена фишечная доска. Рядом с ней стояли два кувшина с ханаем, один из них был уже наполовину пуст, а слева – курильница, из которой струился дым с приятным успокаивающим ароматом.

Стоило Люциану и Мориону переступить порог, как их разговор стих.

– Отлично, я уже начал переживать, что останусь голодным. – Абрам поднялся и протянул руки, чтобы забрать у Мориона небольшой мешочек. Он подвинул один из кувшинов и поставил закуски на стол. – Вы взяли мне булочек?

Люциан задумался.

– Да, – ответил Морион, усевшись во главе стола рядом с ханаем. Он как раз и покупал эти булочки, а вот Люциан о них благополучно забыл еще в начале прогулки, хотя четко помнил, как разглядывал на прилавке выпечку.

«Хорошо, что хоть Морион все взял».

Когда Люциан с благодарностью посмотрел на него, Морион поймал взгляд и мягко улыбнулся, слегка приподняв уголки губ.

Абрам недоверчиво покосился на бессмертного, а затем нырнул рукой поглубже. Нашарив на дне мешочка мягкую сдобу, он расплылся в улыбке.

– Превосходно! – И осторожно выложил еду на стол вокруг игрового поля. – Угощайтесь, я же не только для себя просил.

– Меня уговаривать не надо, – хмыкнул Сетх, потянувшись за булочкой.

Эриас последовал его примеру; на фоне сухих или жареных закусок мягкая ароматная сдоба выглядела аппетитнее.

Когда Люциан занял свое место, Абрам сказал:

– Раз все в сборе, можем начинать?

– Да, – ответил Эриас с набитым ртом.