Янтарь (СИ)

— Зато Луна долбила всех без разбора за своего брата! Стоило только кому-то бросить косой взгляд на Свирепого, как горе-обидчик тут же награждался расцарапанной мордой — и это в самом лучшем случае! Доходило до того, что наша фурия чуть не перегрызла горло одному из воинов, когда тот что-то пытался буркнуть в сторону сына. Ей-богу загрызла бы, если бы я не оттащил её! И это я молчу сколько волос она повыдирала из кос пацанов, и скольким из них повыбивала зубы! А уж когда подросла Звезда! — мужчина со смехом только сокрушенно покачал головой под приглушенный смех всех мужчин и лукавый взгляд Карата. который он кинул на сладко спящую девушку под моим боком, что и не подозревала, как неожиданно речь зашла о ней, — Сколько топоров и ножей они сломали об головы и зады всех тех, кого пытались наказать за косые взгляды, я уже и не вспомню даже! Теперь я понимаю, почему мой сын сбегал часто во льды, чтобы просто побыть одному… А потом всё изменилось в один день.

Отец и сейчас улыбнулся как-то недоуменно, но с такой гордостью, словно этот день случился снова и он видел перед собой сына, который при всем своем молчании, нежелании драться с кем-либо и скрытности совершил то, что заставило замолчать всех вокруг и больше не трогать его и пальцем.

— Уже даже не помню, где я был и почему пришел в дом позже всех наших охотников, но никогда не забуду. как стояла гробовая тишина и отчетливый аромат свежей Беровской крови! А еще ощущение полного шока и витающего уважения.

Свирепому тогда не было еще и пяти, а он проломил лицо одному из лучших моих воинов! Просто взял мой боевой топор и двинул ему по морде, благо, что не лезвием, иначе прорубил бы на две ровные части! Знаешь, что он сказал на мои выпученные глаза? — ткнул довольный отец смеющегося Карата, что сидел рядом, — Что непозволительно говорить о своем короле в недостойной унижающей форме!

На хохот Лютого, рассмеялись и мы со Златой и остальными Берами, когда Нефрит лишь покачал головой:

— И в этом весь Свирепый! Интеллигентно вырвет язык, а потом еще извинится, но заставит его съесть!

Отец и Лютый сквозь довольный и гордый смех лишь оба закивали в согласии головами, явно и горячо поддерживая эти слова.

— Он такой, мой младший сын! Никого не обидит, не будет обращать внимания на колкости в свой адрес, но если заденут кого-то из семьи — разорвет молча на мелкие кусочки, и покормит касаток со всей любовью! У того Бера нос ушел в череп и были выбиты все передние зубы! Мне даже добавить было нечего, когда сын вернул мой топор на место у трона, так и не сказав мне же такого обидного про меня ляпнул тот несчастный!

Мужчины еще долго смеялись и поднимали свои бутылки в тостах за «малыша» Свирепого, которого сейчас так не хватало рядом, когда увлеченный воспоминаниями, Ледяной пихнул в свою очередь притихшего Карата, на чьей широченной мощной груди продолжал спокойно и сладко спать кроха Гранит, совершенно не обращая внимания на гул низких голосов, звон бутылок и частый хохот этих великолепных огромных мужчин:

— Теперь твоя очередь! Расскажи, какой был в детстве Нефрит!

В какой то момент мне показалось, что молчание было немного неловким и даже слегка натянутым, когда наш загадочный хитрый Карат поднял глаза на своего кровного красивого сына. который вдруг смутился и отвел глаза, словно не был уверен в том, что отец помнит что-нибудь о его детстве.

Но Карат не отвел своих глаз, и его губы дрогнули с мягкой улыбке, когда Бер приглушенно и умилительно нежно проговорил:

— Нефрит был с рождения настоящим воякой. Пытался укусить медведицу, когда я откинул ее от сына, чтобы она не успела навредить ему, даже не смотря на то, что едва дышал после рождения с забитым носиком и ртом.

Длинные ресницы Нефрита дрогнули, словно он не ожидал услышать ничего подобного, все такой же смущенный и растерянный, пока не в состоянии поднять глаз на своего отца, который за сегодняшний вечер просто побил все мыслимые рекорды по мимишности, неожиданно показывая, что он может быть не только надменным, высокомерным хитрюгой, но и нежным любящим медведем, что видимо стало полной неожиданностью и открытием не только для меня одной!

— У нашего рода отцы не добавляют в молоко жир для питательности, — спокойно продолжил Карат, поглаживая большой ладонью кроху Гранита, когда тот засопел, — Добавляют кровь. Свою, чтобы сыновья привыкали постепенно к яду Кадьяков, и эта трава не навредила им, учитывая что она растет практически везде в нашем каменном городе. И свежую кровь животного, добытого для семьи. Уже с трех месяцев мой сын мог пить только одну кровь, особо не нуждаясь в молоке, а когда появились клыки, то просто сгрызал кусочки мяса, как люди едят арбуз…

-.. И поел, и попил, и умылся? — хохотнул Ледяной, на что Карат лишь утвердительно кивнул головой.