Янтарь. Вирус бессмертия

– Ладно, профессор, прощаю. Дальше.

– Так вот, вы не подумайте коллега, что я только и делаю что пытаюсь кого-либо съесть. Я ведь в первую очередь ученый и человек. Я принял решение разводить плантации плесени, потому что это будет защищать меня. Аномалии не растут в тех местах, где остается хоть что-то живое и в то же время эта плесень, в крайних так сказать случаях, может быть кормовой базой… вот посмотрите, – Одинцов встал и показал несколько зеленых пятен рядом с химическим аномалиями. – Это Аспергил высший плесневый гриб, вы наверное знаете. Я нашел его под колесом одной из машин, когда у меня еще был выход. Мне пришлось немного поколдовать над ним, чтобы он стал зеленым, вы ведь понимаете коллега, что кроме того что забирать жизнь, я могу и давать ее, могу влиять на геном дистанционно, могу лечить людей… мы можем. Вы понимаете коллега?

– Понимаю, но у вас что есть кто-то еще? Почему вы говорите мы?

– Кто-то еще? – переспросил Одинцов и задумался, странно глядя на Трофима. – Да тут был кто-то еще. Я так понимаю один из выживших, тот кто остался последним. Не знаю как его зовут, но именно он открыл эту дверь, – профессор указал на дверь, через которую вошли Трофим и Моль, – он покушался на меня. Думаю что он хотел меня съесть, но поскольку он находился еще в стадии бета, то я дистанционно ослабил его, и он сбежал. Больше я его не видел, хотя регулярно чувствовал, он подглядывал за мной и подслушивал. Я пытался с ним поговорить, привести в чувство, но мне кажется что либо он получил черепно-мозговую травму, либо настолько долго был в состоянии невменяемости, что вакцина, которая без сомнения не дала ему умереть, восстановила только часть его умственных способностей. Конечно, в его случае это прискорбно.

– А что вот с этим объектом? – Трофим указал на труп.

– Это… этот как вы сказали объект имеет слишком сильные повреждения нервной системы и ему не светит полноценное осмысленное существование, мне пришлось э-э-э… использовать его как…

– Еду, – закончил Трофим.

– Да коллега, вы меня прекрасно понимаете, – согласился Одинцов. – Так что вы вытащите меня отсюда? Вы можете разомкнуть этот круг аномалий, я признаться уже очень устал находиться в их плену.

Трофим осмотрел несколько рядов аномалий, потолок, пол с пятнами химических луж.

– Вы знаете профессор, это невозможно, я понял что вы из себя представляете, и надеюсь что смогу привести помощь и мы что-нибудь придумаем, но сейчас нам надо идти.

– Вы что не можете управлять этим? – он указал на аномалии перед ним, – ведь сейчас две тысячи семнадцатый год, технологии совсем на другом уровне, мы наверное колонизировали Луну, Марс, а вы не можете справиться с этими недоразумениями?! – возмутился и перешел на крик Одинцов.

– Потише профессор, никто не колонизировал Луну, до Марса вообще еще очень далеко, и снаружи, там за пределами Зоны, тоже не все так хорошо, как вы наверное думаете.

– Да, да коллега, простите, – Одинцов взял себя в руки. – Вы же понимаете за столько лет, первая надежда на спасение, а тут такое фиаско… я просто не сдержался. Вы простите мне эту ноту? – жалобно попросил он.

– О чем вы, профессор, разумеется я понимаю вас, – успокоил его Трофим, испытывая жалость к этому пожилому человеку, оказавшемуся в таких тяжелых обстоятельствах и сохранившему человеческую натуру и обличье.

– Трофим Аристархович, если вы вытащите меня отсюда, я обещаю я буду помогать вам всем своим опытом, всеми своими возможностями. Мы с вами, если захотите восстановим это комплекс, это огромная лаборатория, передовая в своем времени, и сейчас я уверен она далеко не из последних. Там на нижних этажах, есть готовые вакцины, я покажу вам. Вы сможете предложить их значимым людям, я буду наглядным примером, – профессор говорил жарко и пылко, охваченный фанатичным безумием. – Мы разработали много вариантов, есть вакцины для солдат, есть для руководителей, а есть и…, – тут по его лицу пробежало холодное, пренебрежительное выражение, – для простого народа, который станет сильным, верным и бесконечно преданным. Это очень хорошее средство. Мы найдем помощников, мы… мы… Трофим Аристархович?! – встревожился он глядя на изменившееся лицо некробиолога.

– Бесконечно преданным? – с сомнением переспросил Трофим.

– Нет, нет, если вы не хотите, то мы уничтожим этот штамм, действительно зачем таким как мы вакцинировать кого попало? – профессор мелко засмеялся, – Трофим Аристархович, я предлагаю вам сотрудничество, но вы должны вытащить меня отсюда…

– Я постараюсь, но как скоро это произойдет, обещать сейчас не могу.

– Тогда может вы оставите мне своего сталкера? – попросил Одинцов.

– О чем вы? – не понял Трофим. – Как я могу оставить вам человека? Моль пойдем, нам пора, – позвал он свободовца.

Тот странно и неподвижно продолжал сидеть на земле. Трофиму показалось что он курит, некая сизоватая дымка тянулась от него через аномалии к Одинцову. Трофим кинулся к сталкеру, посеревшее похудевшее лицо, потерянный взгляд, неестественная неподвижность в течении всего разговора.