Янтарин

— Лучше подтолкнуть события, а не получать пинки и зуботычины.

— Это уже твои слова.

— Но очень точные. Таша удрала не просто так.

Феликс откинулся на подушку, щедро отобранную сестрой, не мигая уставился в завешенный паутиной потолок комнаты. Его близняшка должна была поселиться по соседству, но, верная старым привычкам, пришла ночью к брату.

— Почему она так сделала? Пусть Таша и пифия, но ведь должна же она была понимать, что летит не на пряники с маком, а к чёрту в пасть.

Фелиша резко села, уставившись в лицо брата.

— Филя, ты гений. Однажды я ей сказала, что отправлюсь за ней хоть к чёрту на рога.

Феликс тоже сел, напряжённо сощурившись.

— Ты думаешь, она хотела, чтобы ты отправилась следом за ней?

Фелиша улыбнулась.

— Чтобы мы отправились.

— Феликс, ты сестру не видел, её в комнате нет, — Архэлл ворвался без стука в распахнутой сорочке и с горящими диким огнём глазами.

— Доброй ночи, во-первых, — Феликс нажал на лохматую голову сестры, запаковывая её обратно под одеяло. Нечего посторонним, пусть и близким друзьям, видеть, как они обсуждают дела насущные. Ещё поймёт неправильно, коситься будет. — А, во-вторых, тебе-то чего у неё понадобилось посередь ночи?

— Ваша сестра наверняка нашла тот камень и с ним отправилась к некроманту, как парламентёр.

— Вот и отлично, что сам догадался, — Фелиша высунулась из-под одеяла, отфыркиваясь от попавшего в нос пера. Феликс страдальчески закатил глаза и со стоном повалился на подушку: глаза Архэлла даже в неосвещённой комнате были слишком выразительными. — Не надо будет по второму кругу всё объяснять.

— Может, поговоришь с парнем, он ведь за весь день и слова не произнёс.

Фелиша хмыкнула, подхватила нежащегося на руках феникса и пошла сбивать ромашки к дальнему краю поляны. Архэлл сидел рядом с дрыхнущей Матильдой и угрюмо смотрел ей вслед. Когда ребята начали собираться в дорогу, он молча притащил свою лютню. И так же молча присоседился сзади Феликса на колючей спине драконихи. И молча сползал каждые два часа, когда уставшая от тройного груза Матильда буквально валилась с неба. И всё так же молча сверлил глазами не обращающую на него внимания Фелишу. За день дракониха осилила едва ли половину обычного перелёта.

— Фелль, не занудствуй, ты представляешь, чего он подумал? — Феликс догнал сестру и пошёл с ней рядом.

— Отойдёт. А объяснять я ничего никому не обязана. Если человек любит, он должен принимать своего избранника таким, какой тот есть. — Она подошла к изуродованному стволу вяза, чья мёртвя кора свисала рваными лохмотьями, приложила к увечью ладонь.

Феликс поднял брови.

— Так ты согласна на его любовь?

— Ты о чём? Это я так, к слову пришлось, лучше посмотри сюда, за деревом даже земля выжжена.

— Фелль, ты хоть в курсе, как к тебе Архэлл относится?

Она не стала его слушать, потянула за рукав в глубь рощи. Завернула за раскидистый куст.

— Фу, гадость какая!

— Закрой рот и нос и отойди назад, иначе стошнит, — не дожидаясь, пока он выполнит приказ, Фелиша вытолкала брата обратно за куст. Он появился тут же, зелёный и с сизыми глазами, явно последним усилием воли сдерживающий спазм. Сама Фелиша закрыла нос рукавом и подошла к куче мёртвых монстров. Точнее, к их гниющим изувеченным останкам.

— Следовало догадаться, что их не предадут земле, — пробормотала она, носком сапога поддевая чью-то когтистую лапу.

— Кто их так покалечил?

— Мой Пламень. Защищал меня, когда эти самоубийцы потребовали нашей капитуляции. Ты бы его видел — машина для убийства, в него словно сто чертей вселились. Мы, правда, потом крепко полаялись; видимо, на той самой ромашковой поляне, хотя раньше она выглядела иначе. Проросла после нашего отлёта.

— Ну и вонь, нужно валить отсюда, пока стервятники не послетались.

— Этим кускам уже недели две и есть их никто не будет — они же отравлены. Просто… это подручные одного моего знакомого. Вообще-то они все славные ребята со скидкой на характер. И их хозяин был славным, хотя и немножко чокнутым.

— Ладно, нам пора. Здесь неуютно.

Они вышли на поляну, когда Архэлл гонял по ней кого-то маленького и стрекочущего. Существо скрежетало острыми зубками и шустро работало стрекозиными полупрозрачными крылышками. Щёлк! Горячий нерреренец метнул звезду, отсёкшую половину верхнего крыла. Новоявленная калека потеряла равновесие, шмякнулась в ромашки и открыла пасть.

— Архэлл, заткни уши!

— Что?

Берегинька беззвучно заголосила. Звуковая лавина смела принца и бегущего к нему на выручку Феликса. Наученная горьким опытом, Фелиша успела запустить в оскаленную нечисть фениксом, пригревшимся на руках. Птица возмущённо каркнула, но слетела на берегиню и лихо тюкнула в макушку. Беззвучный плач прекратился.

Архэлл поднялся с четверенек, осовело мотая головой, невдалеке, такой же потерянный, подымался Феликс. Фелиша подошла к нечисти, собравшей глазки в кучку, подняла за шкварник на уровень глаз. Берегинька вяло оскалилась, болтая ножками.

— Что это за холера? — Архэлл подошёл первым, но его всё ещё шатало.