Янтарная комната

— Тогда немедленно вылетайте в Ленинград, Георгий Константинович. — Лицо Сталина посерьезнело, в черных глазах мелькнула печаль. — Там положение почти безнадёжно.

Девятого сентября маршал Жуков приземлился на аэродроме под Ленинградом. Над Ладожским озером его самолёт преследовали два немецких «мессершмитта», пока, наконец, не подоспели советские истребители, и тогда «мессершмитты» изменили курс. Маршал Ворошилов, главнокомандующий Северо-Западным фронтом, как называлась северная группировка советских войск, встретил своего преемника Жукова и трёх прибывших с ним генералов с написанным на лице разочарованием, прочитал письмо Сталина и грустно кивнул.

— Совсем я постарел, — устало сказал он. — Ну, раз надо, значит надо. Война теперь не чета гражданской. Сейчас нужна другая тактика, Георгий Константинович... Сталин хочет от меня избавиться?

— Вы его старый друг…

— Но я не справился...

— Дело не в этом… Просто немцы продвинулись быстрее. Вот и всё. Что станет с Ленинградом? Не знаю. Возможно, скоро я последую за вами, Климент Ефремович. Я буду действовать по-другому, но правильно ли, покажет время. Можно ли спасти город? Выдержим ли мы блокаду?

— Мы должны быть готовы к худшему.

Ворошилов подошел к окну своего большого рабочего кабинета и посмотрел на затянутое облаками небо. «Будет дождь, — подумал он. — Поля превратятся в болота, дороги станут непроезжими… Они ведь не знают Россию, а земля раскиснет и станет для них преградой. Лошади, машины, люди, техника — всё увязнет».

— Я начал вывозить величайшие произведения искусства из дворцов, — сказал он. — Скульптуры, картины, коллекции монет, ценную мебель, гобелены, хрусталь, украшения… Не смотрите на меня как на безумца, товарищ Жуков. Я получил из Кремля подробные инструкции.

— Картины! Гобелены! Мебель! Нам нужны все, способные держать оружие, а они хотят забрать старые боярские безделушки из стеклянных витрин!

— Но мне не хватает машин. — Ворошилов поежился, будто от холода.

«Он и правда старый, усталый человек», — подумал Жуков и даже почувствовал к маршалу жалость.

— Работа идет круглосуточно, в основном трудятся женщины. Чтобы упаковать и доставить сюда, в подвалы Исаакиевского собора, всё самое ценное из Екатерининского дворца в Пушкине. Уже вывезли почти двадцать тысяч предметов. Но если немецкое наступление продолжится, то фашисты окажутся в Пушкине раньше, чем мы успеем всё отправить. А главное, мы не спасем самое ценное. Янтарную комнату…

— Янтарную комнату? — заинтересовался Жуков. Он слышал об этом зале с мозаикой, картинами, зеркалами и фигурами, вырезанными из янтаря, но никогда не видел. Правда, ему попадалась фотография в газете, но статья его не заинтересовала. Жукову запомнилась только злость при мысли о том, как расточительно и преступно жили князья и цари на горбу у народа и крепостных крестьян, как нещадно их эксплуатировали.

— Не сумеете ее спасти?

— Немцы наступают на Пушкин, а мне не хватает грузовиков. К тому же экспонаты упаковывают простые бабы, а они больше переломают, чем смогут спасти. Я очень переживаю, Георгий Константинович.

— Я поручу генералу Попову направить в Пушкин спецподразделение для разборки Янтарной комнаты. — Заметив, что губы у Ворошилова дрожат, Жуков пожалел маршала еще сильнее. — Мы передислоцируем двенадцать дивизий из Прибалтики и сформируем Сорок вторую и Сорок восьмую армии. А потом сможем выделить небольшое спецподразделение.

— Если немцы до этого не захватят Пушкин.

— Этого я предугадать не могу. Знаю только, что мы будем драться за каждую пядь земли. Ленинград — это конец. Мы никогда не отдадим его немцам, хотя Сталин и говорит, что дело почти безнадёжное. Почти безнадёжное. Вот на это «почти» я и рассчитываю.

Однако уже на следующий день Жуков понял, что Янтарную комнату невозможно перевезти в Ленинград вовремя. Женщинам, работавшим в три смены в Екатерининском дворце в Пушкине, в бывшем Царском Селе, летней резиденции императоров со времён Петра Великого, велели уберечь драгоценную комнату от повреждений. Они установили вдоль стен из янтаря деревянные щиты для защиты от осколков и заклеили бумагой переливающиеся на солнце всеми оттенками золота панели, чтобы мозаика не пострадала от взрывов, а от панно не отвалились куски янтаря. Под конец женщины перенесли всё, что можно — янтарные фигурки, большой янтарный секретер, столы и изящные шкафчики — в последние грузовики, на которых в армию доставляли продовольствие, снаряжение, цемент и боеприпасы. Машины срочно перебросили для спасения драгоценных произведений искусства.

— Мне надо спасать сотни тысяч человек! — сказал через несколько дней Жуков генералу Зиновьеву, который во время совещания о положении дел на фронте с сожалением высказался о возможной потере произведений искусства. — Табакерка с драгоценными камнями стрелять не может! Беспокоиться нужно не о золотых стульях, а о людях.

— Фашисты всё вывезут. Они украдут неповторимые картины, скульптуры, книги. Когда мы выиграем войну, СССР обеднеет, — сказал Зиновьев.